— Так вы нашли четыре?
— Тринадцать. Остальные в другом сарае.
— Когда же вы закончите?
— Чего?
— Собирать их.
— Да никогда!
Спрашивать почему было излишне. Вопрос обычно звучал совершенно бессмысленно, а ответ зачастую или был совершенно очевиден, или, наоборот, безнадежно запутан. Кэшин взглянул на номер двигателя.
— Вы возили Бургойна в дом в Северном Мельбурне?
— В Северном… нет. Только на Релли-стрит.
В неприступной крепости появилась крошечная, еле заметная трещина. Не глядя на Старки, он утвердительно продолжил:
— Вы возили Бургойна в зал в Северном Мельбурне.
— В зал? Нет, только на Релли-стрит!
— В зал «Товарищей». Вы понимаете, о чем я. Не выкручивайтесь, Старки!
— Не знаю я, о чем вы.
Кэшин подошел к другому двигателю. Простые устройства, он вполне мог бы научиться их ремонтировать. Ничего сложного — хороший суп сварить и то труднее.
— Вашему отцу нелегко пришлось, когда завод продали.
Стало тихо. Старки нервно закашлялся.
— Не говорил он об этом никогда. Мне мать потом все рассказала.
— А после он чем занимался?
— Ничем. Умер, даже расчет не успел получить. Что-то серьезное с головой.
— Печально, — заметил Кэшин. — Но я скажу, у кого что-то по-настоящему серьезное с головой, — у вас. Что вы все выкручиваетесь? Давайте рассказывайте мне об этом зале.
— Не знаю я ни про какой зал!
— Мне с Таем нужно поговорить, — сказал Кэшин. — Наедине.
— Зачем это?
— Он, может быть, что-то видел или слышал…
Старки в упор посмотрел на Кэшина:
— Ничего он не знает, приятель. Ни на шаг от меня не отходит.
Кэшин пожал плечами:
— Ну, посмотрим.
— Тут такое дело, — заговорил Старки совсем другим голосом, — парень-то того… С головой у него не очень. Когда маленький был, она его с лестницы уронила. С тех пор и перемкнуло. В школу даже не ходил.
— Пусть подойдет.
Старки медленно почесал в затылке.
— Ну ладно вам… Не трогайте его. Ему кошмары снятся, по ночам кричит…
Пора было взять инициативу в свои руки. Кэшин видел, что Старки боится.
— Трудно с вами. Позовите его.
— Приятель, ну пожалуйста…
— Позовите его, и все.
— Я Хопгуду позвоню!
— Послушайте, Старки, — сказал Кэшин, — Хопгуд вас все равно не защитит. Этим делом занимается город. А раз уж вы уперлись как баран, я с вашим Таем буду говорить не здесь и не в участке. Я отвезу его в Мельбурн. Соберите все, что нужно, — зубную щетку там, трусы, печенье. Он какое любит?
В глазах Старки он заметил ненависть. Ненависть, животный страх и панику.
— Не надо, приятель. Ну, прошу тебя, ну пожалуйста, ну…
— Северный Мельбурн, дом на Коллет-стрит. Туда его возили?
— Не возил, нет, ты же…
— Не тяните резину. Мне еще ехать обратно. Или выкладывайте все, или зовите Тая. Мне некогда.
Старки обвел взглядом сарай, как будто надеялся увидеть на стене спасительную надпись, и признался:
— Ну да… Возил.
— Последний раз когда?
— Может, лет пять назад… Или шесть…
— Часто?
— Нет.
— Каждый раз, когда бывали в Мельбурне?
— Да, по-моему.
— Как часто?
Старки сглотнул слюну.
— Раза четыре в год, пять…
— А зал?
— Не знаю я про зал.
Кэшин услышал нотку металла в его голосе, опять вынул карточку Полларда, но не стал ее показывать:
— Спрошу еще раз: вы знаете этого человека?
— Знаю.
— Как его зовут?
— Артур Поллард. Он бывал в лагере.
— А еще где вы встречались?
— На Коллет-стрит. Я видел его там.
Кэшин подошел к станку, провел пальцем по металлической детали, которую Тай обрабатывал напильником.
— Поллард — извращенец, — сказал он. — Знаете? Он любит мальчиков. Мальчиков, не парней. Балуется с ними, ну и все остальное. А остального хватает, поверьте. Вы знали об этом, да, мистер Старки?
Повисла тишина. Кэшин не смотрел на Старки.
— Своего мальчика, случайно, не возили на Коллет-стрит? К Полларду, побаловаться?
— Я тебя убью! — страшным тихим голосом произнес Старки. — Еще только раз…
Кэшин обернулся.
— Расскажите мне о Бургойне, — сказал он.
Старки прижал руку к груди, лицо пошло пятнами, он еле сдерживал дыхание:
— Не видел я ничего! Никогда! Правда, я никогда ничего не видел!
— Так что с залом?
— Один раз я там был! Забирал всякие бумаги, папки, все такое. Он велел сжечь.
— Кто велел, Бургойн?
