Конечно, никто на ротмистра Воинова никаких выплат не навешивал. Более того – в надежно охраняемом ангаре базы ждали своего часа еще одиннадцать «Стрижей», а в случае надобности в Нижнем собрали бы еще столько, сколько потребуется… Но офицер все равно чувствовал себя не в своей тарелке: еще ни разу не доводилось ему ни здесь, ни «дома» облегчить казну на сотни тысяч рублей. Даже «деревянных», не говоря о полновесных, золотых.
Теперь оставалось только ждать.
Ждать, когда аппарат, все многочисленные рецепторы которого автоматически включились сразу по пересечении незримой черты, совершит облет по дуге крошечного на первый раз участка чужого мира, бесстрастно фиксируя все, что только возможно, камерами, работающими во всех областях спектра, и снова выскочит в пределы родного. А здесь, отстрелив уже ненужный двигательный отсек, на парашюте приземлится прямо в руки ученых, приплясывающих от нетерпения далеко внизу, как малые детишки под рождественской елкой.
Так ожидалось, так было подробно расписано в многостраничной объяснительной записке, на это надеялись тысячи людей, но… этого не случилось. Как, собственно говоря, и считали хорошо информированные скептики, составлявшие большинство близко знакомых с проблемой сотрудников Александра. Да и сам он…
Увы, к числу восторженных оптимистов бывший майор ВДВ себя не относил лет уж пятнадцать как. А то и больше.
Так и виделось ему, как на беззащитного «Стрижа», опрометчиво нарушившего границу миров, камнем падает ощетинившийся пушками-пулеметами хищный «Сапсан», как рвут на куски титановый корпус ракеты «воздух—воздух», как рушатся сверкающими брызгами в многокилометровую глубину в буквальном смысле золотые обломки приборов…
И почему-то за толстым броневым стеклом кабины «потустороннего» истребителя видел он себя самого, оскалившего зубы в яростной матерщине и остервенело жмущего на все гашетки сразу…
– На базу? – вырвал его из облака видений напряженный голос пилота.
– Что? – Экран мерцал по-прежнему, равно как и сакраментальное предупреждение об утерянном контакте, только секунды, отсчитывающие пребывание разведчика в чужом стане, сменились десятками минут. – А, да… На базу, поручик, на базу…
И уже при заходе на посадку, услышал от пилота соболезнующее:
– Да не убивайтесь вы так, господин ротмистр: Бог дал, Бог взял…
Но ротмистр Воинов думал о другом…
Сибирь, за год до описываемых событий
Бежецкий прошелся перед коротким строем бойцов, одетых так же, как и он, в утепленные камуфляжные комбинезоны, скрывающие под негорючей тканью броневые «экзоскелеты» – последнее слово военной техники и шедевр технологии. Увы, из-за своей дороговизны и сложности в изготовлении могущие поступить в войска и стать там обычными лишь аккурат ко всеобщему всепланетному миру и дружбе. То есть – в далеком будущем. Пока же подобными комплектами, и то со скрежетом зубовным, снабжались лишь спецподразделения, выполняющие особые задачи, результаты которых по своей важности с лихвой перекрывали те десятки тысяч золотых рублей, дорогостоящие материалы, многие из которых стоили буквально на вес золота, если не дороже, и, главное, сотни человеко-часов, вложенные в их производство.
Бойцы выглядели хмуро. И вовсе не ранний час был тому причиной.
Их собирали по всей Империи, бесцеремонно выдергивая из родных полков и бригад, придирчиво сортировали и проверяли, выбраковывая хоть чем-то не подходящих под никому не известный стандарт – между прочим, чуть ли не девяносто процентов первоначальной численности. Затем – муштровали, как первогодков, чуть ли не по проверенной веками системе «сено-солома», готовя к выполнению опять же никому не понятных задач. И они, лучшие из пластунских рот[2] и специальных подразделений, вынуждены были признать, что то, чему они научились за годы службы и что давало им право свысока смотреть на остальных «смертных», – детский лепет по сравнению с тем, что было вколочено за какие-то полгода сплошных тренировок, марш-бросков и тактических занятий.
Вчера их высаживали с ледокола на крошащуюся под ногами кромку льда где-то возле Земли Франца-Иосифа, сегодня пришлось прыгать с парашютом в кишащие змеями, сороконожками и прочей ползающей, бегающей и летающей нечистью тропические болота, завтра предстоит преодолеть пару сотен километров по безжизненной, словно лунная поверхность пустыне… На этом этапе отсеялось еще две трети прошедших все предыдущие проверки. Но оставшиеся уже были действительно лучшими из лучших. Только было их совсем немного…
