Раскинулось море широко - страница 184

О нижних чинах скажу только, что в их абсолютном спокойствии и примерной исполнительности я черпал решительность для своих поступков. Офицеры и нижние чины были достойны, повторяю, достойны друг друга.»

…«Однажды зимою, сибирский бродяга,

Я чапал тайгою, был жуткий дубняк.

Секу, кочумает на сопку коняга,

Таранит какой-то обапол в санях.

И рядом, каная за честного вора,

Под жабры ведёт эту клячу лохмен:

Колёса со скрипом, бушлат от Диора,

С тузом на спиняке… а сам – с гулькин хрен!

„Здорово, братишка!“ – Пошёл бы ты в жопу!

„Следи за базаром, а то писану!

Откуда обапол?“ – А хули ты, опер?

Дровишки на зону везу пахану.

Пахать западло для козырного зэка…

„А что за пахан и какая семья?“

- Семья-то большая, да два человека -

Лишь мы с паханом – на кодляк бакланья.

„Как, брат, погоняло?“

- Да Влас мне кликуха.

„А кой ты тут годик?“ – Шестой разменял…

Пшла, падла! – заехал кобыле он в ухо,

Добавил пинка и без горя слинял.»

«Хорошие стихи… сама написала?»

«Да нет, что ты – Фима Жиганец, из ростовского филиала… но да, стихи прямо в тему. Скоро уж Владик – и вместо уютного твиндека будет нам сначала пересылка, а потом и этап… и хорошо, ежели на колесуху! Там можно в конторе пристроиться, уборщицей, к примеру… А то загонят на лесоповал – и будешь в одну репу всю бригаду обслуживать, всю ночь… полярную!»

«М-да… не хотелось бы…»

«Знамо дело! Замнут нахрен. Так что вот что я думаю, Катя…»

…«Святой отче, исповедуйте меня!»

«Ты что, Раб Божий, обшитый кожей, помирать вздумал?»

«Нет, мысли у меня, чёрные…»

«Мысль – не грех, сие есть всего лишь праздное мечтание…»

«Батюшка, я человека готов жизни лишить, лишь бы её с каторги спасти…»

«Не один ты, не один… и другие согрешить готовы, прости меня Господь и помилуй…»

… Преодолевая сплошные, куда не кинешь взгляд, поля битого льда, обледеневшие, с палубами, засыпанными свежевыпавшим снежком, корабли Камимуры приближались к Владивостоку… Пора было отомстить за зверства русского крейсера в проливе Цугару!

Газета «Новый Край», Порт-Артур.

«ВЛАДИВОСТОК, 22-го февраля. (Соб. кор.). 22-го февраля в час двадцать пять минут дня, 5 неприятельских броненосцев и два крейсера подошли от острова Аскольд и, выстроившись в боевой порядок, открыли беглый частый огонь из дальнобойных орудий на расстоянии около 8 верст от берега. Фортам и батареям повреждений не нанесено. Всего выпущено неприятелем до 200 снарядов. Бомбардировка продолжалась 55 минут. Ровно в 2 часа 20 минут огонь прекратился и неприятель отошел по направлению к Аскольду. Одновременно появились близ Аскольда 2 миноносца и 2 близ мыса Майделя. Нападение следует считать безрезультатным. Городское население оставалось все время совершенно спокойным.

ВЛАДИВОСТОК, 23 февраля. Подробности вчерашней бомбардировки. Серьезных повреждений никаких нет, а лишь снарядом 12-и дюймового орудия пробит деревянный домик мастера Кондакова. Снаряд вошел через крышу и вышел через противоположную стену на двор, при чем в самом доме убил жену Кондакова, беременную, мать четверых детей.

В Гнилом углу снаряд пробил, тоже не разорвавшись, дом полковника Жукова, прошел через спальню, разрушил на пути печь и вещи, пробил противоположную стену и разорвался близ денежного ящика. Часовой при ящике, осыпанный землей и снегом, от взрыва не дрогнул, а только крикнул разводящего, чтобы вынести знамя, которое тотчас же вынесла супруга полкового командира вместе с вестовым.

Пожаров нигде не было.

Наконец на дворе казармы Сибирского флотского экипажа разорвался снаряд, ранивший легко пять матросов.

Более ни убитых, ни раненых нет. Убытков также нет.

Причина полного молчания наших батарей, кроме малой вероятности попадания в виду дальности расстояния, еще нежелание преждевременно обнаружить их местоположение.

Подъем духа в городе и среди войск необычайный.»

Напрасно Камимура до боли вжимал в глазницу медь подзорной, английского производства, трубы… Обещанных сигнальных дымов у мест расположения русских батарей не было!

Как не встретилось ни одного разведочного судна, посланного орденом Чёрного Дракона к русским берегам. Море точно вымерло!