Сразу при входе, встречая гостей, висели традиционные красные вымпелы – слева с золотыми иероглифами «Кан-ти», а справа, разумеется, с серебряными «Тань-ши»…
Аптека была пуста… только тихо потрескивали ароматные палочки, курясь таинственными запахами…
Оглядевшись по сторонам, Шкуркин продекламировал:
«Наконец, я зашёл в аптеку,
которую посещал, должно быть,
ещё сам Конфуций, -
чтобы попросить себе Зуб Водяного Дракона,
который, как я слышал от друзей из полиции,
иногда сулит утешение
и никогда не приносит вреда.
Китаец, куривший трубку, спросил,
что меня беспокоит,
и я, как всегда, не сразу нашёлся с ответом.
„Стихи, эти проклятые стихи – ответил я,
Там, где другие видят красоту переживаний,
я кричу от боли!
И ещё: потом
меня тошнит кровью и темнеет в глазах,
знаете ли, ужасно больно… “
Аптекарь взял фарфоровую чашку
и показал где-то на её дне
воспалённую поверхность моей души.»
«Павел, Вы чего?» – с опаской спросил Семёнов.
Будто пробудившись, Шкуркин встряхнул головой и, положив печень на бронзовую чашку звякнувших весов («Три фунта ровно» – машинально отметил про себя Семёнов) отвечал:«Так, ничего-с… навеяло… но где же дядюшка Чэнь?»
Красно-лаковая дверь, ведущая в задние комнаты, распахнулась, и через неё, путаясь в шёлковой занавеске, в торговый зал выпал окровавленный человек…
«Как любопытно…» – с отстранённым, несколько философским интересом проговорил Шкуркин (Семёнов стал вообще замечать, что после знакомства с мадам Вонг и её водяными дракончиками стал Павел Андреевич каким-то задумчивым. Ходит и постоянно меланхолически вздыхает, как ломовая лошадь. И стихи вот эти непонятные… футуристические, без рифмы! Вообще, как поэт поэта, Семёнов его где-то даже понимал, догадываясь, отчего у его товарища эта душевная боль – которая бывает хуже, чем зубная… ).
«Да-с, посмотрите – весь с головы до ног в кровище – а раны-то где?»
Действительно, испачканный кровью, как жрец Митры во время жертвоприношения, довольно ещё молодой китаец, с опухшим, испитым лицом, обнажённый до заплывшей жирком талии, видимых ранений не имел…
«Может, из носа натекло?» – предположил с испугавшей его самого академичностью Семёнов (опыт, великое дело… когда в деревне поросёнка резали – он потом месяц мяса не мог есть, а вот поглядите-ка сейчас!)
«Да нет… если бы из носа – то в ноздрях корочки запеклись бы… да, а где дядюшка Чэнь, я интересуюсь?»
Из распахнутой двери повеяло многозначительным дымком…
«Ха, да это же марихуана – радостно воскликнул Семёнов, потянув носом – Была у меня одна питерская курсистка, которая любила „книжки почитать“, из гомеопатической аптеки на Малой Морской не вылезала…»
«И чего же она в аптеке читала?»
«Так, в основном психоделику… Блаватскую, Рериха…»
«Рерих – это который неолитические стоянки раскапывал? А Блаватская… Не слыхал.
Впрочем, Ex ungue leonem cognoscimus, узнаю льва по когтям. Если кто-то в аптеке дядюшки Чжэна пыхает травкой, значит, скорее всего – это дядюшка сам и есть…»
Действительно. Перед обитой чёрной кожей кушеткой сидел на корточках длиннобородый, в три волосинки, китаец – которому можно было с успехом дать и тридцать, и сто тридцать лет…
Мудрый даос отстранённо пыхал маленькой трубочкой, из которой струился сладковатый аромат.
Увидев незваных гостей, у одного из которых в руках был короткоствольный револьвер, даос только покачал головой – чего только не привидиться во время сеанса…
После непродолжительной беседы, во время которой задумчивый даос демонстрировал какие-то рукописные свитки с красными вислыми на золотых шнурках печатями, Шкуркин пояснил суть дела.
Мандарин второго класса Чжу Дэ в силу особенностей своего благородного характера крепко начал принимать ветер с дождём, то есть увлекаться алкогольными напитками… Когда его благородная печень стала давать знать, что скоро мандарин обретёт дух ветра, то есть воссоединиться со своими благородными предками – то он не нашёл ничего лучшего, как обратиться за «золотыми пилюлями» к дядюшке Чжэну.
Обследовав страдальца, старый даос определил, что консервативное лечение весьма запоздало. Однако, можно попытаться провести операцию по методике, которую «Золотой Флот» Чжен Хе привёз из далёкого Хормозгана…
