…«Собрание отделения „Чёрной сотни“ объявляю открытым… Вот этот сучёнок убил хороших людей – инженера Мекка, Василису Кожину и её дитёнка, Васятку… что скажешь, ублюдок?»
«Да кто вы такие, требую полицию…»
«О, полицию требует! Знает, в чём дело… ён малолетка, смертной казни для него нет… а от каторги его аблакат отмажет… да ещё, глядишь, помилуют… ну, соратники, как вы мыслете? Ну и я также…»
Нестора Махно подхватили под белы руки и отволокли со товарищи к деповской котельной… дали раза по кудлатой башке да и сунули в топку.
Так Трибунал «Народной расправы» и начинал свою работу…
А что Вы хотите? Когда революсионный гимназист задерживался с листовками противуправительственного содержания – его не вели в участок, где добрый околоточный надзиратель грозил ему пальчиком, отпуская под надзор родителей… которые потом с гордостью рассказывали в Англицком клюбе, что – вот, мол мой-то, в политику влопался! А гимназист наутро с гордостью рассказывал, дымя папироской в ретираде – как царские жандармы его мучили и как он ссстрадалллл… а учителя жали ему руку как равному… а гимназистки строили глазки… а другим гимназистам, что его слушали – тоже так хотелось… так же поссстрадатть…
Нет. Ничего подобного «Народная расправа не допускала»… в полицию его не вела.
Просто прибивала гимназисту фуражечку гвоздиком к его чересчур разумной голове…
Да Вы не волнуйтесь… это только после первого удара ручником по двухсотке гимназист вскрикивал… а потом только ножками в лакированных сапожках сучил… и вот что странно? Никто почему-то из его одноклассников прокламасии расклеивать больше не хотел…
Или вот… после пламенной речи господина Кони присяжные, рыдая, освобождали прямо в зале суда барышню, которая на почве хронического недоёб… то есть недосыпа, подстрелила губернатора… экая шалунья!
Подумаешь, губернатор… боевой туркестанский генерал, вся грудь в орденах… сатрап! Душитель свободы! Царский палач! Заставлял чухонских детишек русский язык учить по гадкой программе Министерства Образования…
Да. А «Народная расправа» тихонечко к дому борца за свободу придёт, двери выломает – да и, не говоря дурного слова, ласково ея за шейку-то и повесит…
И вот что странно? Другие, иные-прочие барышни после этого случая визжать-визжат, истерики закатывают, посуду бьют, а вот за левольверт браться – ни-ни… как отрезало!
Но, понятно, так активно Народный Трибунал стал работать далеко не сразу – а после «Козьмы и Демиана»…
Глава семнадцатая. Встречный пал.
А вы знаете, где находятся острова Бонин? Вот и я не знал…
Бонин. Они же Огасавара, вулканический архипелаг из 89 мелких островов в западной части Тихого океана. Вытянут на 150 км по 142°10' в.д. между 26°30' и 27°44' с.ш. Принадлежит Японии Рельеф гористый, высота потухших вулканов до 390 м. Климат тропический, влажный. Тропическая растительность. Возделываются сахарный тростник, рис, табак, кокосовые пальмы. Не обитаемы. Лоция Тихого Океана.
Забавно… если они не обитаемы – то кто же тогда кокосы сеет и табак жнёт? Загадка.
Ну а нам – то что до до этого бонина-монина… Необитаемы, говорите?
«И-тти. И-тти.»
Кабельный пароход «Окинава-Мару», 2300 тонн, с забавным сооружением на носу – вроде огромного барабана, из которого на ярмарках мошенники как-бы вытаскивают выигравшие шары – занимался своим прямым делом.
Прокладывал трансатлантический кабель – Токио – Сан-Франциско…
Острова японские, пароход американский, кабель и инженеры – английские… всё как всегда…
Но всё же кое-кто решил внести разнообразие в тяжёлый и механистический труд японских связистов…
… В серой мгле, которая висела над горизонтом, показался небольшой корабль, идущий под парусами (прямые на фок-мачте, латинские на бизани… грот-мачта стояла «сухая»)… при этом из низкой, широкой трубы усиленно валил густой, чёрный дым (дожигали интерьеры командирской каюты… при этом мичман Зуев говорил совершенно невозможные вещи:«Мать, мать, мать… я понимаю, пианино из кают-компании! В нём дерева много… но какая (пи, пи, пи-иии) мою гитару в топку кинула? Мать…»)
Затрепетали на океанском ветру яркие флажки: «Внимание, на японском судне! Немедленно остановиться!»
