Иван и Татьяна Буним относятся к этому иначе. Ничего не имеют против дружбы между молодыми людьми, однако и мысли не допускают о возможности серьезного романа. Если их красавице дочери захотелось секса с молодым эмигрантом — при том, что в данном случае секс она воспринимает как нечто вроде послеобеденной жевательной резинки, — прекрасно. Но они бы пришли в ужас при одной мысли о чем-то более серьезном. С их точки зрения, Миша Левин, при всех своих прекрасных качествах и блестящих перспективах, не может считаться подходящей партией для дочери. Хотя он тоже эмигрант из России, однако, что называется, только-только с корабля. Бунимы осознавали настоятельную необходимость дистанцироваться как можно дальше от выходцев из родной страны. В глубине души они понимали, что сами никогда не смогут принадлежать к высшему американскому обществу, как бы ни старались, сколько бы денег ни зарабатывали, сколько бы ни отдавали на благотворительность. Им этого не добиться. Но Вера должна попасть в те, высшие, круги. Для этого она должна сделать соответствующую партию. Если будущий жених окажется евреем — для Татьяны и Ивана Буним это не имело решающего значения, — пусть это будет еврей, например, из Германии, и непременно очень богатый. Советский еврей ни в коем случае не подойдет. На них все здесь смотрят свысока, даже прочие евреи. Бунимы испытали это на себе.
Все это и многое другое Вера поведала Мише за последние несколько недель, что они встречались. Постепенно они стали не только любовниками, но и друзьями.
Очень богатый… Миша горько рассмеялся, стоя под душем. Это требование номер один, безусловно, исключает его из списка возможных претендентов. Никогда ему не стать таким богатым, чтобы это их удовлетворило. Никогда не заработать таких денег, какие они имеют в виду. И он навсегда останется выходцем из России, никем иным. Ну что ж, пускай! Его это мало волнует. Он вышел из ванны, закрыл краны и начал яростно растираться полотенцем. Тем лучше! Пусть тешатся своими дурацкими предрассудками. Он все равно еще не готов жениться и остепениться. Прежде чем посвятить себя одной женщине, даже такой, как Вера, он хочет испытать и попробовать все, что есть стоящего в жизни.
Миша яростно растер мускулистые ноги, насухо вытер волосы, побрился и почистил зубы. Посмотрел на себя в зеркало. То, что он там увидел, ему, безусловно, понравилось. Неудивительно, что и женщинам нравится, включая Веру. И он хочет полностью насладиться этим доброжелательным отношением женщин, прежде чем связать себя с кем-нибудь на всю жизнь.
Он вернулся в спальню, открыл гардероб, начал искать что-нибудь подходящее для сегодняшней встречи с Верой. Для нее он всегда одевался особенно тщательно, движимый собственным тщеславием. Он знал, что Вера тоже всегда продумывала свой туалет перед встречей с ним.
Может быть, этих встреч не так уж много и осталось. Скоро он уедет в турне по всему миру. Покорять публику своей игрой, встречаться с другими прекрасными женщинами.
Он надел легкую белую рубашку от Армани, оттенявшую его загорелую, здоровую кожу, и поношенные, но чистые джинсы «Ли-вайс», облегавшие ноги как раз там, где надо. Никакого нижнего белйя, даже носков, решил он. Замшевые коричневые туфли от Гуччи, коричневый ремень от Кизельстайн-Корд и темно-синий блейзер из легчайшего кашемира. Еще раз оглядел себя в большом зеркале. Хорошо. Просто хорошо. Космополитично и немного небрежно. Подойдет и для летнего обеда в каком-нибудь модном ресторанчике, и для… Вот с этим пока не ясно. Зависит от того, найдется ли для этого место. Губы сами собой сложились в недовольную гримасу. Все опять вернулось туда же. Крут замкнулся. Ему нужно собственное жилье, вдали от родительских глаз. Место, где он мог бы делать что хочет и когда захочет.
— Ах черт! — вырвалось у него вслух.
Может быть, просто пойти к отцу и поговорить с ним? И с мамой тоже. Послушать, что они на это скажут.
Он взглянул на часы. Около семи. Времени достаточно, чтобы поговорить с родителями. С Верой они встречаются в половине девятого. Он сделал глубокий вдох. Прикрыл глаза. Сложил руки перед грудью, словно в молитве. «Дедушка Аркадий, помоги… Приди ко мне на помощь! Пожалуйста!»
