– Перед нами широкая бухта, которая, изгибаясь, простирается от Хайфы до Акко, по форме напоминая чайную чашку, – рассказывал Тамаре с Ингой капитан Дасти Гудхью.
Все трое стояли на полукруглом капитанском мостике перед рулевой будкой парохода «Лервик» водоизмещением десять тысяч тонн, и, хотя они не могли слышать шум машинного отделения, палуба у них под ногами приятно вибрировала.
Капитан продолжал:
– Это природная бухта, одна из красивейших на Ближнем Востоке. По распоряжению правительства Ее Величества в Хайфе были проведены работы по углублению дна, чтобы сюда могли заходить суда, подобные нашему.
Они направлялись прямо навстречу утреннему солнцу, и Тамара невольно зажмурилась, ослепленная его ярким сиянием. Сначала ей казалось, что солнце восходит прямо из моря, но затем, по мере того как оно стремительно поднималось, заливая все вокруг своим небесным светом, она разглядела вдалеке темную узкую полоску земли, превращенную солнцем в длинную, узкую темно-пурпурную ленту.
Ну наконец-то. Тамара впервые наяву видела странную далекую землю, образы которой до сей минуты могла лишь вызывать в своем воображении. Вот она, вполне реальная полоска суши на самом восточном берегу Средиземного моря. Это ради нее она провела в дороге шесть недель, преодолев расстояние в десять тысяч миль по воздуху и по морю. И она еще не совсем достигла ее. Земля была достаточно близко, чтобы своим видом дразнить Тамару, и слишком далеко, чтобы ее можно было отчетливо разглядеть. От корабля ее отделяли несколько миль неспокойного Средиземного моря с его метровыми синими волнами.
Капитан Гудхью подал ей свой бинокль.
– Если вы наведете его и посмотрите направо, мэм, вы должны увидеть гавань в Хайфе и сам город, расположенный на склоне горы, – проговорил он, сопровождая свои слова движением короткого мозолистого указательного пальца.
Тамара очнулась от грез.
– Благодарю вас, капитан. – Она надела на шею тонкий кожаный ремешок и, поднеся бинокль к глазам, посмотрела в указанную им сторону. Сначала все поплыло перед ней, как в тумане, но, когда она повернула небольшое колесико, расположенное между двумя трубками с линзами, расплывчатое пятно приняло ясные очертания.
У нее перехватило дыхание. Склон казался невозможно крутым и зеленым и был весь усеян домами.
– Если вы присмотритесь получше, то заметите, что Хайфа на самом деле состоит из трех частей, – продолжал капитан Гудхью. – Внизу расположены порт и главная часть города. В центре находится район, который называется Хадар-ха-Кармель. А выше ха-Кармель. Видите?
Тамара кивнула. Она опустила бинокль ниже, и ее глазам предстала панорама деловой гавани со скоплениями судов. Какое-то смутное разочарование охватило ее. Зрелище ничем не отличалось от других средиземноморских гаваней, куда неоднократно заходил пароход за прошедшие несколько недель. Они все были на одно лицо со своими армиями портовых рабочих, которые, подобно муравьям, сновали вокруг грузовых кранов со стрелами, раскачивающимися от судов до дока и обратно, следуя бесконечному ритуалу погрузки и разгрузки. В просвете между грузовыми пароходами и двумя небольшими пассажирскими судами она отчетливо увидела серые морские крейсеры флота Ее Величества, над которыми развевались флаги Соединенного Королевства. Множество чаек, привлеченных флотилией входящих в порт рыболовецких суденышек, парили в воздухе.
Стоящая рядом с Тамарой Инга нетерпеливо дергала ее за руку, и Тамара с большой неохотой сняла с шеи бинокль и отдала ей. Затем, сцепив руки, она облокотилась о полированный поручень мостика, подняла голову и, закрыв глаза, вдохнула полной грудью.
«Значит, моряки не лгут, – подумала она, блаженно улыбаясь, – когда утверждают, что с моря можно почувствовать запах земли».
Ее размышления прервал голос капитана Гудхью.
– Вы собираетесь какое-то время пожить в Хайфе? Она открыла глаза и повернулась к нему, качая головой.
– Пока нет. Сразу же после прибытия мы отправляемся в Тель-Авив.
– У вас там друзья?
Она поглядела на него.
– Так… один знакомый.
Он улыбнулся.
