Наконец он увидел Мэтги, и она заметила его в тот же миг. Лицо ее вспыхнуло такой радостью, какой он в жизни не видел, ради этого стоило пройти хоть пятьдесят войн. Она понеслась к нему со всех ног, по колени утопая в глубоком, нетронутом снегу.
— Бэйб! — завопила она. — Ура-а!
— Привет, Мэт. Привет, кроха, — негромко и непринужденно сказал Бэйб. — Вот решил покатать тебя с горки.
— Ух ты!
— Ну, как книжка? — спросил Бэйб.
— Хорошая! Ты ее читал?
— Ага.
— Я хочу, чтобы Кэти вышла за Хитклифа. А не за этого зануду Линтона. Ну его в болото! — затараторила Мэтги. — Ух ты! Я и не знала, что ты придешь! Тебе мама сказала, когда я кончаю?
— Да. Садись, прокачу.
— Не-а. Я пешком.
Бэйб нагнулся и подобрал веревку от санок, потом он пошел по снегу к улице, Мэтти шла рядом. Остальные девчонки глазели на них.
«И это все мне, это лучше, чем все мои книжки, лучше Фрэнсис, лучше меня самого. Ладно, стреляйте в меня, коварные японские снайперы, видел я вас в кинохронике, плевать мне на вас!»
Они выбрались на улицу. Бэйб намотал веревку на руку, сел на санки.
— Я впереди, — сказал он, устраиваясь поудобнее. — Садись, Мэт.
— Только не по Спринг-стрит, — испуганно сказала Мэтта. — Только не по Спринг-стрит, Бэйб.
Спускаясь по Спринг-стрит, вылетаешь прямо на Локаст, а там полно машин и грузовиков.
Только большие мальчишки, которые ничего не боятся и знают все плохие слова, катаются по Спринг-стрит. Бобби Эрхард в прошлом году попал под машину и убился, и мистер Эрхард нес его на руках, а миссис Эрхард плакала и все такое.
Бэйб повернул сани носом к Спринг-стрит и уперся ногами в мостовую.
— Давай, садись сзади, — снова сказал он Мэтги.
— Только не по Спринт. Нельзя мне кататься по Спрингстрит, Бэйб. Я папе обещала. Он рассердится или, еще хуже, обидится.
— Все в порядке, Мэтги, — сказал Бэйб. — Когда ты со мной, все в порядке. Скажешь ему, что была со мной.
— Нет, только не по Спринт. Только не по Спринт, Бэйб. Давай лучше по Рэндолф-авеню, а? Там здорово!
— Все в порядке. Все будет в порядке, раз ты со мной.
Мэтги вдруг села к нему за спину, прижав животом свои учебники.
— Готова? — спросил Бэйб.
Она не могла выговорить ни слова.
— Да ты дрожишь! — сказал Бэйб, наконец сообразив, в чем дело.
— Нет.
— А вот и дрожишь! Тебе ведь не обязательно ехать, Мэтги.
— Не дрожу я. Честное слово.
— Нет, — сказал Бэйб. — Дрожишь. Можешь слезать. Ничего такого тут нет. Слезай, Мэт.
— Мне хорошо! — сказала Мэтги. — Честное слово, Бэйб. Честно. Видишь?
— Нет. Слезай, моя хорошая.
Мэтги встала.
Бэйб тоже встал и стал обивать снег с полозьев санок.
— Я скачусь с тобой по Спринт, Бэйб. Честно. Я скачусь с тобой по Спринт, — взволнованно заговорила Мэтги.
— Знаю, — ответил ее брат. — Это я знаю.
«Я счастлив, как никогда в жизни», — подумал он.
— Пошли, — сказал он. — По Рэндолф нисколько не хуже. Даже лучше.
И он взял ее за руку.
Когда Бэйб и Мэтги вернулись домой, дверь им открыл капрал Винсент Колфилд, в полной форме. Это был бледный молодой человек с большими ушами и едва заметным шрамом на шее от перенесенной в детстве операции. У него была чудесная улыбка, но он нечасто пускал ее в ход.
— Здравствуйте, — сказал он с невозмутимым видом, открывая дверь. — Если вы пришли проверять газовый счетчик, да еще вдвоем, то вы ошиблись дверью. Мы тут газом не пользуемся. Мы топим маленькими детишками. С незапамятных времен. Всего доброго.
Он начал закрывать дверь. Бэйб сунул ногу в проем, а его гость пнул ее изо всех сил.
— Вот это да. Я думал, ты приедешь шестичасовым.
Винсент распахнул дверь.
— Входите, — сказал он. — Тут есть женщина, которая даст вам по куску свинцового торта.
— Винсент, старина! — сказал Бэйб, пожимая ему руку.
— А это еще кто? — спросил Винсент, глядя на слегка перепуганную Мэтги. — А, это Матильда, — ответил он сам себе. — Матильда, нам нет смысла откладывать свадьбу. Я полюбил тебя с той самой ночи в Монте-Карло, когда ты поставила последнюю бумажку на «двойной ноль». А войне все равно скоро конец…
— Мэтги, — сказал Бэйб, улыбаясь, — это Винсент Колфилд.
— Привет, — сказала Мэтти и забыла закрыть рот.
