— Неплохо, — заметил он.
— Стояло на льду с самого утра, — сказала мать, обрадованная этим снисходительным одобрением. — Милый, а когда приезжает этот мальчик, Корфидд?
— Колфилд. И он не мальчик, мама. Ему двадцать девять. Я подскочу к шестичасовому, может, встречу. У нас есть бензин?
— По-моему, нет. Отец велел тебе передать, что талоны в машине. Там на шесть галлонов. — Миссис Глэдуоллер вдруг обратила внимание на состояние пола. — Ты не забудешь перед уходом собрать книжки, Бэйб[13]?
— Угу, — без особого энтузиазма ответил Бэйб, дожевывая торт. — Когда У Мэтги кончаются уроки? — спросил он.
— Около трех, по-моему. Ах, Бэйб, зайди за ней, пожалуйста. Она будет вне себя от восторга. И в полной форме непременно.
— В форме нельзя, — сказал Бэйб, жуя. — Я санки беру.
— Санки?
— Угу.
— Силы небесные! Двадцатичетырехлетний мальчишка.
Бэйб поднялся, стоя допил молоко — холодное, ничего не скажешь! Лавируя между раскиданными по полу книгами, будто полузащитник, снятый для кино «рапидом», он подошел к окну и раскрыл его.
— Бэйб, ты простудишься насмерть.
— Не-а.
Он сгреб с подоконника горсть снега и слепил из нее снежок. Снег был что надо, не рассыпчатый.
— Ты так носишься с Мэтги, — задумчиво заметила мать.
— Славный ребятенок, — сказал Бэйб.
— А чем этот мальчик, Корфилд, занимался до армии?
— Колфилд. Он вел три радиопередачи: «Я — Лидия Мур», «Борьба за Жизнь» и «Марсия Стал, Д.М.[14]».
— Я всегда слушаю «Лидию Мур», — обрадовалась миссис Глэдуоллер. — Это девушка-ветеринар, да?
— К тому же он писатель.
— Да что ты, писатель? Тебе повезло. Он, наверное, ужасно умный.
Снежок начал таять. Бэйб выбросил его за окно.
— Он чудесный парень, — сказал он. — У него в армии младший братишка, которого сто раз выгоняли из школы. Он про него все время рассказывает, говорит, что у этого Холдена не все дома.
— Бэйб, закрой окно. Пожалуйста, — сказала миссис Глэдуоллер.
Бэйб закрыл окно и подошел к своему стенному шкафу. Он заглянул туда. Все его костюмы висели на месте, только он разглядеть их не мог, потому что они были завернуты в вощеную бумагу. Он вдруг подумал, придется ли ему еще когда-нибудь носить их.
«Тщеславье, ты, — подумал он, — зовешься: Глэдуоллер»[15].
О, все эти девушки в миллионах автобусов, на миллионах улиц, на миллионах шумных вечеринок, никогда не видевшие на нем этот белый пиджак, который Доу Вебер и миссис Вебер привезли ему с Бермудских островов! Даже Фрэнсис ни разу не видела его в этом пиджаке. Если бы только была возможность взять да войта в ее комнату в этом белом пиджаке. Когда он был рядом с ней, он казался сам себе таким некрасивым, даже нос у него будто бы становился еще длиннее. А в этом белом пиджаке он сразил бы ее наповал.
— Твой белый пиджак я отдавала вычистить и отгладить, — сказала мать, словно прочитав его мысли, что его немножко раздосадовало. Поверх рубашки он натянул темно-синюю вязаную безрукавку, надел замшевую куртку.
— Где санки, ма? — спросил он.
— Наверное, в гараже, — сказала мать.
Бэйб прошел мимо скамеечки, на которой она все еще сидела, не сводя с него влюбленных глаз. Он легонько похлопал ее по плечу:
— До скорого. И смотри, чтоб ни в одном глазу!
— И ты смотри!..
В конце октября уже можно писать на оконных стеклах, покрытых изморозью, а сейчас, в ноябре, городок Валдоста, штат Нью-Йорк, был белоснежен: белизна-подбеги-к-окну, белизна-вздохни-полной-грудью, белизна-швырни-книги-в-прихожей-и-выбегай-на-волю. Но несмотря на это, уже несколько дней после отзвеневшего в три часа последнего звонка горстка энтузиастов — само собой, одни девчонки — оставалась послушать, как обожаемая мисс Гельцер читает главы из «Грозового перевала»[16].
Так что Бэйб уселся на санки и стал ждать. Было уже почти полчетвертого. «Выходи, Мэтги, — подумал он. — У меня времени в обрез».
Тут школьная дверь настежь распахнулась, и из нее, толкаясь и щебеча, высыпала дюжина малюсеньких девчонок.
«Не слишком интеллектуальная компания, — подумал Бэйб. — Небось им нет дела ни до какого «Грозового перевала». Просто подлизываются к учительнице. Но только не Мэтги. Спорю на что угодно, ее эта книга сводит с ума и она мечтает, чтобы Кэти вышла за Хитклифа, а не за Линтона».
