– Мы попросили всех разойтись и дать тебе подремать. В течение ближайших двух часов в комнате не будет никого. _Пожалуйста_, мама, воспользуйся этой возможностью... Вчера вечером перед уходом Синий Доктор сказала мне, что твое сердце обнаруживает признаки усталости, несмотря на все вспомогательные зонды.
– Безусловно, мистер Ковальский без всякого удовольствия, прокомментировала Николь, – впустил октопаука к нам.
– Я объяснила ему причины. Большой Блок повторил. Не беспокойся об этом.
– Спасибо тебе, Элли, – проговорила Николь и поцеловала дочь в щеку.
– Мама, ты готова? – спросила Элли, появляясь в дверях.
– Кажется, да, – ответила Николь. – Но чувствую себя просто глупо. Если не считать вчерашней партии с тобой и Максом, я не играла в бридж уж и не знаю сколько лет.
Элли усмехнулась.
– Дело не в том, мама, как хорошо ты играешь. Мы же вчера все обсудили.
Макс и Эпонина ожидали в коридоре на трамвайной остановке.
– Сегодняшний день обещает быть интересным, – сказал Макс, приветствуя Николь. – Интересно, сколько еще явится человек.
Вчера Совет проголосовал за продление бойкота еще на три дня. Хотя Большой Блок учел перечень всех жалоб и даже уговорил октопауков, которых в восемь раз больше, чем людей, выделить землянам достаточно времени для исключительного пользования общественными помещениями, Совет все же решил, что не добился адекватной реакции.
На заседании Совета обсуждали меры по ужесточению бойкота. Некоторые из наиболее красноречивых ораторов потребовали установить наказание для игнорирующих резолюцию о бойкоте. В конце концов собрание постановило, что порученцам Совета следует активно заняться теми людьми, которые пренебрегают рекомендациями и продолжают встречаться с другими видами разумных существ.
Поезд в главном коридоре оказался почти пуст. Полдюжины октопауков занимали первый вагон, во втором располагались три или четыре октопаука и парочка игуан. Кроме Николь и ее друзей, других землян в трамвае не было.
– Три недели назад до последнего обострения напряженности, проговорила Элли, – еженедельный турнир по бриджу мы проводили на двадцати трех столах. На мой взгляд, достаточно весомая цифра. В среднем со стороны людей каждую неделю приходило пять-шесть новых спортсменов.
– Но Элли, – спросила Николь, когда трамвай остановился и еще пара октопауков поднялась в их вагон, – как вам пришла в голову идея проводить эти соревнования по бриджу? Когда ты сказала, что собираешься играть в карты с октопауками, я решила, что дочь моя лишилась рассудка.
Элли расхохоталась.
– Ну что ж, как только мы здесь поселились, я поняла, что следует придумать какое-нибудь совместное занятие. Люди просто не хотели подходить к октопаукам, чтобы начать с ними разговор, даже если рядом находились переводчики – я или кирпичеголовый... Игры создавали какой-то стимул для встреч... На время это удалось, но тут же стало ясно, что не существует такой игры, в которой самый способный человек может составить конкуренцию октопауку, даже с гандикапом...
– В конце первого месяца, – перебил ее Макс, – я играл в шахматы с твоей подружкой Синим Доктором... Она дала мне фору – ладью и две пешки, а потом ободрала как липку... Очень унылая перспектива...
– Последний удар нанес наш первый турнир по скраблу [игра в слова], продолжила Элли. – Октопауки взяли все призы, хотя мы пользовались только английскими словами! Вот тогда-то я и поняла, что надо придумать такую игру, в которой люди и октопауки не будут играть друг _против_ друга...
Бридж предоставил идеальную возможность. Каждая пара состояла из одного человека и октопаука. У партнеров нет необходимости общаться. Я подготовила карты с символами, понятными на обоих языках; во всяком случае, даже самый тупой человек способен за один урок заучить цифры октопауков от одного до семи и их символы для четырех мастей... Все сработало просто великолепно.
Николь покачала головой.
– Я все-таки думаю, что ты свихнулась, – сказала она с улыбкой, – хотя признаю безусловный талант и артистизм.
В карточном зале рекреационного комплекса ко времени начала турнира по бриджу находилось всего лишь четырнадцать человек. Элли разделила их на две отдельные группы: в одной пары были смешанными, в другой составлены только из октопауков.
