– Обе чаши и Северный полуцилиндр полностью перестроены – ты не узнаешь их. Цилиндрическое море осушено и демонтировано. Даже Нью-Йорк уже разбирается...
– Но ведь он еще не полностью разобран, не так ли? – спросила Николь.
– Нет, пока нет, – ответил Орел.
– Что, если мы съездим туда ненадолго?
«Пожалуйста, не откажи в любезности старой женщине, – подумала Николь. – Даже если она сама не понимает себя».
– Ну хорошо, – согласился Орел. – Но путь будет долгим. Нью-Йорк располагается в другой части завода.
Они стояли на парапете возле вершины одного из высоких небоскребов. Большая часть Нью-Йорка исчезла, строения рушились, превращаясь в груды развалин, под натиском жуткой мощи огромных биотов. Во все стороны от площади было видно лишь двадцать или тридцать зданий.
– Здесь располагались три подземелья под городом, – объясняла Николь Синему Доктору. – В одном жили мы, в другом – птицы, а в третьем обитали ваши сородичи... Я находилась внутри птичьего подземелья, когда Ричард явился, чтобы спасти меня... – Николь смолкла, припомнив, что уже рассказывала эту повесть Синему Доктору, а октопауки, как известно, ничего не забывают. – Тебе не скучно? – спросила она.
– Пожалуйста, продолжай, – ответила октопаучиха.
– Но за все время, проведенное нами на острове, никто так и не узнал, что в здания можно войти. Разве не удивительно? О как бы мне хотелось, чтобы Ричард был сейчас жив... вот бы увидеть его лицо, когда Орел открыл дверь в октаэдр. Ричард был бы потрясен...
– Как бы то ни было, – продолжила Николь, – Ричард вернулся внутрь Рамы, чтобы отыскать меня... а потом мы полюбили друг друга и придумали, как спастись с острова с помощью птиц... Такое славное было время и так давно...
Николь шагнула вперед, обеими руками взялась за поручень и огляделась. Умственным взором она видела Нью-Йорк, каким он был прежде. «Там были набережные, а за ними Цилиндрическое море... а где-то посреди этих уродливых груд металла находились тот самый амбар и та яма, в которой я едва не умерла».
К ее собственному удивлению глаза вдруг наполнились слезами, выкатившимися на щеки. Она не оборачивалась. «Пятеро из шести моих детей родились здесь, – думала Николь, – под этой почвой. Здесь, возле нашего подземелья, мы нашли Ричарда после долгого отсутствия. Он был в забытьи».
Воспоминания одно из другим сами собой вторгались в реальность, каждое причиняло неуловимую душевную боль и вызывало новый поток слез. Николь не могла успокоиться. Она то вновь спускалась в логово октопауков, чтобы спасти свою Кэти, то снова ощущала восторг и радость, пролетая над Цилиндрическим морем в упряжи, которую держали три птицы. «Мы обязаны умирать, – решила Николь, вытирая глаза тыльной стороной ладони, воспоминания не оставляют места в наших мозгах для чего-либо нового».
Поглядев на разрушенный Нью-Йорк, Николь воскресила в своей памяти его давнишний облик, и ей вдруг вспомнилась еще более ранняя пора в ее жизни... холодный осенний вечер в Бовуа, один из последних дней, проведенных на Земле; они с Женевьевой уже собирались в Давос покататься на лыжах. Николь сидела с отцом и дочерью перед камином. В этот вечер Пьер был очень задумчив. Он рассказывал Николь и Женевьеве о том, как ухаживал за матерью Николь.
Позже, лежа в постели, Женевьева спросила мать:
– Почему дедушка так много говорит о том, что случилось давным-давно?
– Потому что это важно для него, – ответила Николь.
«Простите меня, – думала Николь, глядя на небоскребы. – Простите меня, все старики, чьи рассказы я пропускала мимо ушей. Я не хотела быть грубой и невнимательной. Я просто не понимала, что значит – быть старым».
Николь вздохнула и обернулась.
– Все в порядке? – спросила Синий Доктор.
Она кивнула.
– Благодарю тебя за это, – дрожащим голосом Николь обратилась к Орлу. Ну, теперь я готова в путь.
Она увидела огни, едва их маленький челнок оставил ангар. Хотя они светились в сотне километров от нее, вид их был великолепен – на фоне черноты и далеких звезд.
– У этого Узла есть дополнительный комплекс, – проговорил Орел, – он образует идеальный тетраэдр. Узел возле Сириуса, который вы посетили, не располагал модулем познания.
