Николь, затаив дыхание, глядела из окна челнока. Освещенное сооружение, медленно поворачивавшееся вдали, казалось нереальным, плодом ее воображения. В углах его располагались четыре сферы, соединенные друг с другом шестью линейными транспортными коридорами. Каждая из сфер имела совершенно одинаковый размер, как и все шесть длинных тонких линий, протянувшихся между ними. Издали свет делал Узел единым целым: он казался огромным тетраэдром, горящим в небесной тьме.
– Как прекрасно! – произнесла Николь, не в силах найти подходящие слова, чтобы выразить свой трепет.
– Ты увидишь его с обсервационной палубы, – проговорила Синий Доктор, сидевшая возле нее. – Зрелище ослепительное. Корабль расположен достаточно близко, и поэтому можно различить огни внутри сфер, даже провожать взглядом аппараты, мчащиеся по транспортным коридорам... Многие из обитателей Гранд-отеля часами стоят на палубе, развлекаясь догадками относительно смысла деятельности этих движущихся огней.
По рукам Николь пробежали мурашки, пока она молча разглядывала Узел. Она услыхала далекий голос Франчески Сабатини, читавшей стихотворение, которое Николь заучила еще школьницей:
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи,
Кем задуман огневой,
Соразмерный образ твой?
[У. Блейк, «Тигр»]
«Тот ли сотворил тебя, кто сотворил агнца?» – думала Николь, глядя на медленно поворачивающийся тетраэдр. Она вспомнила полночный разговор с Майклом О'Тулом, когда они находились в Узле возле Сириуса.
– Познав все это, мы должны воспринимать Бога иначе, – говорил он. – Мы должны избавить Его от наших гомоцентрических ограничений... Господа, создавшего архитекторов... авторов Узла, безусловно, развлекут наши жалкие потуги представить Его в образах, которые мы, люди, способны понять.
Николь была заворожена Узлом: он неторопливо поворачивался, являя различные виды в гипнотизирующей последовательности. Прямо на ее глазах Узел сместился в позицию, где один из четырех равносторонних треугольников, образующих поверхность тетраэдра, расположился перпендикулярно направлению полета челнока. Теперь Узел виделся совершенно иным, он словно утратил глубину. Четвертая вершина, фактически располагавшаяся в тридцати километрах за плоскостью, обращенной к Николь, казалась круглым пятном в центре треугольника.
Но челнок вдруг переменил направление, и Узел исчез... Николь заметила вдали одинокую светло-желтую звездочку.
– Это Тау Кита, – сказал ей Орел, – звезда, очень похожая на ваше Солнце.
– А почему, если не секрет, – спросила Николь, – этот Узел располагается именно здесь... в окрестностях Тау Кита?
– Это временное, но оптимальное положение, – ответил Орел, – позволяет нам наилучшим образом организовать деятельность по сбору данных в этой части Галактики.
Николь обняла Синего Доктора.
– А ваши инженеры тоже с серьезной миной отделываются от вас цветовыми бессмысленными фразами? – она улыбнулась. – Наш хозяин только что дал нам пример подобного псевдоответа.
– Мы как вид обнаруживаем больше смирения, – ответила октопаучиха. Должно быть, потому, что помним о своем знакомстве с Предтечами. Мы не претендуем на полное понимание всего происходящего вокруг нас.
– Мы очень мало говорили о твоем виде, после того как я пробудилась, извиняясь, сказала Николь Синему Доктору, вдруг ощутив собственный эгоизм. – Конечно, я помню, что ваш прежний Верховный Оптимизатор вместе с ближайшими сотрудниками и всеми, кто участвовал в войне, был терминирован как принято у вас. Справляется ли с делами новое руководство?
– Более или менее, учитывая трудности нашего быта. Джеми работает в нижнем эшелоне нового штаба и занят почти каждый час своего бодрствования. Мы еще не сумели достигнуть прежнего равновесия в нашей колонии, учитывая постоянные разногласия с внешним миром.
– Большая часть которых вызвана людьми, – добавил Орел. – Мы еще продолжим, Николь, эту тему, но сейчас, наверное, самое время сказать: мы удивлены неспособностью ваших собратьев к межвидовому сосуществованию. Лишь немногие из людей способны смириться с тем, что другие виды разумных существ могут оказаться столь же важными и способными, как и они.
