– Видишь? Выглядит прекрасно.
Она делает глубокий вдох и надевает на идеально уложенные волосы корону.
– Ладно, Пышечка. – Она нерешительно оборачивается ко мне. – Ты ненавидишь это прозвище, правда?
Я улыбаюсь.
– Уже не так, как раньше.
– Я больше не буду…
– Не надо. Мне кажется, я с ним свыклась.
Иногда, чтобы понять, кто ты, нужно осознать, что все мы, как лоскутное одеяло, состоим из кусочков жизненного опыта. Я Пышечка. И Уилл, и Уиллоудин. Я толстая. Я счастливая. Я неуверенная в себе. Я смелая.
– Занавес! – кричит миссис Клоусон.
Мама еще раз поворачивается к зеркалу.
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я люблю тебя, Уиллоудин! – Она прижимается к моему лбу красными губами. – Моя сладкая Пышечка! – И выскакивает за дверь.
Когда она объявляет первых конкурсанток и их спутников, я уже бегу в гримерку. Под столом лежит моя спортивная сумка, а в ней меня дожидается красное платье, купленное мамой. Я освежаю помаду на губах и натягиваю платье через голову. Потом натягиваю туфли на каблуках и закрепляю ремешки вокруг щиколоток. Пытаясь застегнуть на ходу молнию, я добегаю до очереди за кулисами. Эллен стоит позади Беки Коттер.
– Застегни меня! – выдыхаю я.
Она делает это без лишних вопросов.
– Выглядишь изумительно.
Я улыбаюсь, все еще пытаясь отдышаться.
– Я знаю.
– Эллен, – говорит Мэллори, по второму разу проверяя свой список, – где твой спутник? – А потом оборачивается ко мне. – А ты, Уилл, дисква…
– Я ее спутник.
– Эллен Драйвер! – выкрикивает со сцены мама.
Глаза Мэллори округляются, но Эллен уже берет меня под руку, и мы вместе выходим на сцену.
– А сопровождает ее Тимоти…
Мы дефилируем к самому краю сцены, и я аккуратно выставляю одну ногу перед другой, как учила нас Ли.
У мамы сначала отвисает челюсть, но потом ее губы изгибаются в едва заметной улыбке.
– А сопровождает ее Уиллоудин Диксон.
Я отпускаю руку Эллен, чтобы она сделала круг по краю сцены, а затем мы уходим обратно за кулисы.
После мы вместе наблюдаем, как на сцену по очереди выходят все остальные.
Аманда – со старшим братом (шнурки в ее громоздких туфлях подобраны в тон к платью – разумеется, идея Милли). Милли – с Маликом, который галантно поддерживает ее под руку и уверенно идет по сцене (идеальный спутник). И, конечно же, Ханна. Ханна с Кортни Ганс. Кортни – одно из тех прекрасных имен, которыми называют и девочек, и мальчиков, но в случае Ханны это не мальчик. Ее спутница, Кортни, очевидно, не из нашего городка, потому что я никогда прежде ее не видела. Ее светлые волосы гладко зачесаны и убраны в аккуратный пучок, который отлично сочетается с хорошо сидящим смокингом. Но сама Ханна… Ханна великолепна: она в черном платье-комбинации, армейских ботинках и без макияжа – но при этом не нарушает ни единого правила.
Мы все продефилировали именно так, как учила нас Ли: одна нога перед другой, и мыски ведут за собой бедра, которые плавно покачиваются из стороны в сторону.
Ханна заходит за кулисы и направляется к нам четверым. Кортни целует ее в щеку и говорит:
– Поймаю тебя позже, когда закончишь.
Когда Кортни отходит достаточно далеко, Эллен, заливисто хохоча, хлопает Ханну по спине.
– Ах ты дьяволица!
За кулисами темно, поэтому нельзя утверждать наверняка, но я почти уверена, что Ханна краснеет.
Конкурс я досматриваю из-за кулис.
На этапе вопросов и ответов одни дают на удивление подробные и обстоятельные ответы, а другие путаются и запинаются.
Аманда рассказывает чудовищный анекдот из серии «Тук-тук! Кто там?», однако жюри покатывается со смеху. Милли невероятно обаятельна и мила и смеется тихо и заразительно. Ханна говорит, как всегда, сухо и сдержанно, но оставляет зрителей в глубокой задумчивости.
Сегодня Донна Лафкин оставила свои садовые сабо дома: на ней брючный костюм сливового цвета, и она стоит напротив меня за кулисами, охраняя короны.
Мама по-прежнему на сцене, в круге света; она почти не двигается, словно у нее прихватило шею. Выглядит она прекрасно, причем не только спереди, но и сзади, несмотря на прищепки, которые удерживают платье у нее на спине.
Вот она, истинная сущность моей матери.
