Но за противником все равно было и количественное, и качественное превосходство. Пронзительно прозвучал зуммер критического перегрева орудия. На экране вспыхнуло сообщение о его выходе из строя. Теперь истребитель оказался безоружен и почти лишен защитного поля, а на него в атаку уже шел второй корвет. Святобор сделал резкий вираж, пытаясь уйти от противника и выйти из боя. Но поймал себя на мысли, что он сделал еще не все, что мог. Лейтенант вспомнил слова подполковника Терехова о том, что наше главное оружие не крейсера, истребители и ТБМы, наше главное оружие — победоносное учение народного социализма и любовь к Родине.
И в данной ситуации у Святобора другого оружия уже не оставалось, а он должен был любой ценой защитить свою любимую Ярославу и других мирных людей, жизням которых угрожал пиратский рейд.
Лейтенант решил пойти на таран. Первой мыслью было таранить корвет. Святобор уже начал разворачивать истребитель, но вовремя сообразил, что без защитного поля корвет расстреляет его еще до того, как он сможет до него долететь. Да и для планеты один корвет представляет не слишком большую угрозу. Намного опаснее транспортник, который наверняка под завязку загружен бомбами или десантом. Но в то же время транспортник, как бывший гражданский грузовой корабль, был более уязвим, а потому имелся шанс, увеличив скорость до максимума, врезаться в его борт до того, как лучи лазерных пушек распылят истребитель на атомы. И лейтенант, резко увеличив скорость, помчался к ближайшему транспортному звездолету.
Враг встретил его ожесточенным огнем лазерных пушек. Остатки защитного поля, которое только-только начало восстанавливаться, смело в одно мгновение. А затем лазерные лучи ударили уже непосредственно по корпусу машины, плавя и испаряя полититановую броню, имеющую лишь отдельные мифриловые элементы на наиболее важных участках корпуса. Вражеский звездолет стремительно приближался, визуально увеличиваясь в размерах. Но резкий зуммер аварийной сигнализации сменил более умеренный писк сигналов о легких повреждениях. На экране вспыхнуло красное изображение силуэта истребителя. Какое было повреждение, Святослав понять не успел, автоматика сама приняла решение о катапультировании пилота из обреченной машины. Резкий рывок ремней, вжавших скафандр в ковшеобразное кресло. Толчок, от которого у лейтенанта потемнело в глазах — и кресло вместе с ним вылетело из кабины в безвоздушное пространство. Это спасло Святослава. Он пролетел всего в десятке километров от плюющегося лазерными лучами вражеского космолета, а его истребитель, разрезанный на части огнем лазерных пушек, врезался в его борт.
Когда Святобор пришел в себя, микродвигатели уже развернули кресло в сторону планеты и начали его разгон. Теперь кресло превратилось в крохотный космический корабль. Его скорость была невелика, равно как и автономность скафандра. Если для нормального, даже относительно медлительного космолета до орбиты Кукуевки было менее часа пути, то спасательному креслу требовалось для этого более суток. Святобору оставалось только неподвижно сидеть и, скучая, ждать, когда он опустится на поверхность планеты. Хорошо хоть то, что в этом скафандре он мог жить в открытом космосе почти неделю, правда, без особого комфорта.
Медленно тянулись часы неторопливого полета, но, наконец, Святобор достиг орбиты Кукуевки-4. Включилась антигравитационная система, тормозя кресло и, сделав десяток витков вокруг планеты, чтобы погасить скорость, оно вошло в атмосферу. Внизу простиралась непроглядная серая пелена облачности. Спуск был долгим, а от перегрузок лейтенанту казалось, что его вот-вот размажет по стенкам скафандра. Несколько часов вокруг была только серая пелена облаков. Слышно было, как струи дождя барабанят по шлему и скафандру. Но вот облака исчезли, и внизу раскинулся унылый серо-зеленый пейзаж, который показался таким родным и уютным по сравнению с холодным безжизненным космосом.
Серо-зеленая поверхность планеты приближалась. Святобор глянул вниз и перешел на ручное управление. Он завис в полусотне метров над гладью болота и, увидев на горизонте пологий берег большого острова, полетел к нему. Дальность полета катапультируемого кресла на антигравитации была невелика, но до острова должно было хватить. Приземлившись на твердую землю, лейтенант отстегнул крепления и встал на ноги. Как и полагалось по инструкции, он включил аварийный маяк и попытался вызвать по гиперсвязи группу эвакуации. Но связи с командным центром не было. Он посмотрел на экран информатора и запустил тестирование. Информатор выдал результат практически сразу — все системы работают в штатном режиме, в том числе и аппаратура гиперсвязи. Святобор попытался вызвать штаб планетарной обороны, штаб бронепехотного батальона, штаб народного ополчения. Но ему никто не ответил. Лейтенант не хотел думать о худшем. Ведь, судя по обычному состоянию атмосферы и нормальному радиационному фону, особо крупных бомбардировок не было. Точечные удары по военным объектам? Но, отбив нападение, командование должно было перейти на резервную аппаратуру Святобор попытался сканировать армейский диапазон — вдруг удастся связаться с какой-нибудь уцелевшей ракетной позицией, ТБМом или отрядом ополченцев. Но результата опять не было. Ничего больше не оставалось, как самостоятельно двигаться к ближайшему жилью или промышленному объекту. Инструкции предостерегали приближаться к военным объектам в случае отсутствия связи и информации о том, что там происходит. Можно было или угодить под наносимый по военному объекту орбитальный удар, или забрести в зону радиоактивного заражения, в случае если объект уже уничтожен.
