– Погоди, Майкл, – проговорил Збышек. Точно, это чертов Мейер влез в их с поляком разговор. – Иван, ты говоришь странные вещи… Надо все обдумать. Давай вернемся на базу, сядем спокойно, поговорим…
– Как ты не понимаешь, альгерды не позволят мне взлететь еще раз! – почти кричал Голицын. – Им же плевать, что будет с Землей, им нужен лишь собственный канал поступления трофеев «из гостей»! Для этого они легко пожертвуют нашей планетой. Нашей планетой, Збышек! Опомнись! Я могу все исправить!
– Од-ин, анш Иван – честный и благородный воин, – вступил в разговор еще кто-то. – Он не станет лгать вам.
– Заткнись, Танака, тебя не спрашивали! – так, это опять Мейер. А то, значит, был малыш Хирото? И он здесь? Что ж, не все так плохо, оказывается.
– Я знаю, что ты не врешь, – медленно произнес Мазовецки. – Но возможно, ты просто добросовестно заблуждаешься.
– Если даже так – я просто сгину в тоннеле! Или меня расстреляют схарги. И ни от Альгера, ни от вас не убудет ни на йоту! Но если я прав – а я прав, нравится это кому-то или нет – Земля будет спасена. Земля. Будет. Спасена, – с расстановкой проговорил Голицын. – А если сейчас ты мне помешаешь, то станешь соучастником ее убийства!
«Моим соучастником», – добавил он про себя. Несколько секунд в эфире царила тишина.
– Пся крев! – выдал, наконец, Збышек. – Эка завернул! Ладно, черт с тобой, лети в этот свой тоннель! Вреда от этого и правда особого не будет. Но если ты вдруг окажешься прав…
– Од-ин, это прямое нарушение приказа Коменданта! – взвизгнул Мейер. Шестерка «Эсмеральд» уже охватила безоружный «Победоносец» полукольцом. – Пусть он немедленно остановится, или мы открываем огонь! Я требую…
– Требовать дома у мамки будешь! – отрезал Збышек.
Один из катеров, качнув псевдокрыльями, выдвинулся вперед, как бы прикрывая собой «Победоносец» от собственных товарищей.
– Здесь Танака. Каждый желающий открыть огонь пусть сперва попробует сбить меня! Но только пусть потом не обижается, если что-то прилетит в ответ!
– Не думал, что когда-нибудь сделаю что-то подобное… – голос принадлежал Мазовецки. Еще одна «Эсмеральда» заняла позицию рядом с катером японца.
– Ларе? Бен? Гельмут? Вы с кем? Со мной или с этими предателями? – истерично прокричал Мейер.
Последовала короткая пауза.
– Я с тобой Майк. С тобой и с Альгером, – пришел первый ответ.
– Я тоже!
– Хм… Я тоже. Прости, Збышек, но приказ – есть приказ…
– Так, значит, определились, – пробормотал Мазовецки. – Короче, Иван, – добавил он в голос, – давай, уноси отсюда свою русскую задницу, мы с Танакой тебя прикроем!
– Спасибо… – только и смог выдавить Голицын, выжимая из «Победоносца» все, на что этот жалкий уродец был способен, и даже немного больше.
– Засунь себе свое спасибо… знаешь куда? И проваливай! Нас тут, все-таки, только двое против четверых, долго нам их не сдержать!
– Ребята, уничтожим их! Уничтожим предателей!
За кормой «Победоносца» взметнулись первые всполохи выстрелов.
Это только так говорится, что, мол, ломать – не строить. Иван не слишком хорошо помнил, как пробивал тоннель «из гостей». Вроде бы, тогда это тоже далось ему нелегко. Но, по сравнению с закрытием, то была лишь увеселительная прогулка с пикником.
Тоннель зиял на теле мироздания огромной рваной раной. Края ее приходилось сводить руками, по плечи испачканными в липкой крови и вонючем гное. Срастаться сами они не желали, следовало сшивать их тупой, ржавой иглой с длинной полуистлевшей скользкой нитью, которая так и норовила порваться – и тогда шов распускался, и все нужно было начинать с самого начала. И лишь только когда Иван догадался завязывать после каждого стежка узелки, дело у него хоть немного стало спориться.
Он не спешил. Невозможно спешить, когда времени не существует. Время осталось там, сзади, вместе с безумной космической гонкой, вместе с горящим катером Збышека, вместе с «Эсмеральдой» Танаки, которую, уже подбитую, японец ухитрялся еще и еще раз ставить между Иваном и преследователями, пока, наконец, очередной взрыв окончательно не разметал ее осколки в пространстве, вместе со смертоносным плазменным зарядом, влетевшим в корму «Победоносца» за долю мгновения до того, как тот прошел Врата. Но он все-таки успел их пройти. Успел. Там это слово несло в себе какой-то смысл. Что-то значило. Что-то очень важное, возможно. Там. Но не здесь. Здесь – нет.
