– Тютелька в тютельку… – пробормотала Ника, и сознание ее отключилось, не выдержав перегрузки.
– Куда мы едем? – спросила девушка.
– В безопасное место, – отозвался Хохлов.
Колеса белой «Нивы», за рулем которой сидел нежданный спаситель Ники (похоже, он действительно пользовался исключительно отечественными марками автомобилей) наматывали километр за километром куда-то на восток.
– Мне бы хотелось вернуться к своим, – осторожно заметила Доренко. – Но мы же в другую сторону едем?
– В другую, – кивнул Хохлов. – Не надо тебе пока никуда возвращаться. Рано.
Ну, может он и прав. Ему виднее.
– Павел… Вас же Павлом зовут? – рыцарь, вырвавший ее из лап бандитов, не счел нужным представиться.
– Не надо имен. Называй меня Горлум, – предложил тот. – Это мой… оперативный псевдоним.
– Горлум? – переспросила Ника. – Это из «Властелина колец», да? Уродец такой? Ой, простите… – смутилась она, испугавшись, что нелестное определение могло задеть собеседника.
– Ну почему же сразу уродец, – улыбнулся в ответ тот. – Назовем его лучше человеком трудной судьбы.
– Человеком? Но он же, вроде, был из этих… как их? Из хоббитов, нет?
– А хоббиты, по-твоему, кто? Ветвь расы людей.
– Ну, я думала, они сами по себе. Как эльфы там или гномы…
– Нет, те же люди. Просто невысокого роста. Как говорится, мелкие, но шустрые!
– А, понятно… – протянула девушка. – Интересно, как там сейчас Иван с Глебом? – не столько спросила, сколько подумала вслух она.
– Только высадились, – деловито посмотрев на часы, ответил Горлум. – Сейчас, должно быть, в общем зале сидят, куда альгерды со всех челноков пассажиров собирают.
– А может, уже к катерам пробрались?
– Нет, это едва ли. Парни они, конечно, ушлые, но не до такой степени. Всему свое время.
– Надеюсь, у них все получится…
– Не ты одна!
– А… А как вы думаете, потом, когда все закончится, они сумеют вернуться? «Из гостей»?
– Понятия не имею, – пожал плечами Горлум. – Пусть сначала «в гости» попадут!
– Сумеют, – убежденно прошептала Ника. – Они сумеют.
Ее спутник предпочел промолчать.
Ревя мотором, «Нива» стремительно неслась по шоссе на восток.
– Сейчас справа будет служебный коридор, – прошептал Глеб. – Он ведет к грузовому люку. Там должны быть скафандры. По любому, это наш последний шанс!
Иван кивнул: его друг прав, и сколь бы эфемерной ни была возможность успеха, другой уже точно не будет…
Каких-то особых перегрузок в челноке не ощущалось, трясти тоже почти не трясло, тем не менее, еще до выхода на лунную орбиту нескольким пассажирам стало плохо, в том числе соседке Ивана справа – женщине лет тридцати пяти, судя по всему, летевшей в одиночестве. К счастью, на борту поддерживалась искусственная гравитация, и особых проблем Голицыну ее приступ тошноты не доставил, но страшно даже подумать, как все это могло выглядеть в невесомости!
Когда же после посадки силу тяжести на борту привели в соответствие со стандартной лунной, Голицын и Соколов, не теряя времени, первыми прошествовали к выходу, и о том, что творилось за их спинами в салоне, могли лишь догадываться по доносящимся оттуда обрывкам фраз, впрочем, в большинстве своем весьма выразительным.
По длинному переходнику пассажиры в сопровождении двух офицеров Альгера перешли в здание базы.
Здесь их вновь встретила гравитация, близкая к земной (на самом деле, все же чуть меньшая, около 0,8 g), и многие облегченно перевели дух. Кто-то из малолетних детишек, правда, наоборот, расплакался: так ему понравилось без усилий подпрыгивать до потолка коридора. Сила тяжести в одну шестую от привычной его, в отличие от родителей, нисколько не смущала, и Иван еще подумал, что из малыша, возможно, вышел бы неплохой игрок в криск.
Впрочем, это мысль была лишь мимолетной – пришла и ушла, нисколько не отвлекая мозг Голицына от главного: как бы им незаметно улизнуть из толпы в ангар с «Победоносцами». Сам путь к катерам не представлялся Ивану такой уж сложной задачей: во время последнего визита на базу ему был оформлен полноценный допуск во все ее основные помещения и, насколько он знал альгердов, было крайне маловероятно, чтобы тот был отменен. Загвоздка заключалась в том, чтобы как-то этот пресловутый путь начать: коридор, по которому их вели, не имел никаких боковых ответвлений, стены же зала, в котором разместили пассажиров, кроме входа, через который они сюда попали, имели лишь одну дверь. При первой же возможности Голицын ее обследовал: та вела к туалетным комнатам, то есть в тупик.
