То ли по совету Екатерины, то ли следуя собственным расчетам, молодой офицер не изменил своего образа жизни, и их тайна тщательно соблюдалась.
После смерти генерала, желавшего сослать его, Орлов стал артиллерийским казначеем; эта должность дала ему чин капитана и, что еще более ценно, возможность завести себе друзей, а вернее, способствовала тому, чтобы друзей могла завести себе императрица.
Кроме этого друга, о котором никто не знал, у Екатерины была еще и подруга, о которой тоже никто не знал.
Это была княгиня Дашкова.
Княгиня Дашкова, знаменитая и сама по себе, была младшей сестрой двух знаменитых сестер.
Старшая, княгиня Бутурлина, объездила всю Европу и в путешествиях чуточку распылила свое сердце на больших дорогах.
Вторая была та самая Елизавета Воронцова, фаворитка императора, о которой мы уже говорили.
Все три были племянницами великого канцлера.
Княгиня Дашкова была необычная женщина, и при дворе она составила себе репутацию оригиналки. В такой стране и в такое время, когда румяна стали первой необходимостью в туалете элегантной женщины и были настолько во всеобщем употреблении, что даже нищенка, которая просила милостыню, стоя у придорожного столба, не обходилась без румян; в такой стране, где обычай требовал, чтобы в число подарков, которые жители деревни должны были подносить своей хозяйке, входила баночка румян или, по крайней мере, баночка белил, девица Воронцова в пятнадцать лет объявила, что она никогда не будет использовать ни белил, ни румян.
И что любопытно, она сдержала слово.
Как-то раз один из самых красивых и самых молодых придворных отважился обратиться к ней с двусмысленными любезностями.
Девушка тотчас же позвала своего дядю, великого канцлера.
— Дядюшка, — сказала она ему, — князь Дашков делает мне честь: он просит моей руки.
Князь не осмелился опровергнуть сказанное юной графиней, и они поженились.
Правда, брак их был неудачным.
Через месяц или два после свадьбы муж отослал ее в Москву.
Однако княгиня Дашкова была известна своим остроумием. При дворе Петра III было не так уж весело; Елизавета Воронцова поговорила о ней с великим князем, и он приказал ее вернуть.
К несчастью для великого князя, у молодой княгини Дашковой был тонкий, деликатный, прелестный ум; кабацкий чад, в котором жила ее сестра, был ей отвратителен. Строгое и задумчивое лицо одинокой императрицы пленило ее. Она стала искать ее дружбы, но скромно, незаметно, неслышно, и кончилось тем, что ее нежность к Екатерине превратилась в страстную привязанность, заставившую ее пожертвовать всем, даже своей семьей.
Вот каковы были два наперсника императрицы, два рычага, с помощью которых она готовилась перевернуть тот колеблющийся под ногами мир, о каком мы говорили выше.
Для этого прежде всего надо было заручиться помощью двух человек.
Во-первых, командира Измайловского полка, две роты которого Орлов уже привлек на свою сторону благодаря казне, находившейся в его ведении.
Во-вторых, наставника юного великого князя Павла.
Полковником был граф Кирилл Разумовский, брат того Разумовского, который из простого певчего превратился в фаворита, а потом и в любовника императрицы Елизаветы. Орлов обратился прямо к нему, и тот обещал выступить на стороне императрицы, как только она этого потребует.
Что же касается графа Панина, то с ним переговоры оказались сложнее: это был тот самый граф Панин, о котором мы уже говорили.
К счастью, он был безумно влюблен в княгиню Дашкову. Однако она держалась с ним строго, хотя объяснялось это не ее целомудрием — когда женщина участвует в заговоре, ей не следует иметь предрассудки, а тем, что в то время, когда она родилась, Панин был любовником ее матери, и княгиня была убеждена, что граф ее отец.
И все-таки надо было добиться от Панина согласия не противиться тому, чтобы Екатерина стала не регентшей, а императрицей.
Княгиня Дашкова пожертвовала собой, и эта история, которая могла закончиться, как «Мирра» Альфьери, закончилась, как водевиль Скриба.
Осуществил эту развязку, не очень нравственную, но основанную на большом политическом расчете, один пьемонтец, великий философ.
