Сразу по приезде в Парагвай я выяснил, что везти зверинец из Асунсьона в Лондон придется только через Нью-Йорк. Это был кружной путь, мы запросто могли опоздать на пересадку, к тому же сейчас, в декабре, надо было найти в Нью-Йорке теплое пристанище для животных. Маршрут был не самый удобный, но иного выхода, как нам казалось, у нас не остается.
И тут Сэнди сообщил, что встретил представителя европейской авиакомпании, который взялся перевезти нас с животными прямиком из Буэнос-Айреса в Европу, что, конечно, ускорило бы наше возвращение. Это было очень заманчиво, мы тут же помчались в авиакомпанию узнавать подробности. Знакомый Сэнди подтвердил, что такой перелет действительно возможен: хотя прямых грузовых рейсов из Буэнос-Айреса в Европу их компания не совершает, многие пассажирские самолеты в это время года возвращаются почти пустыми, и он уверен, что кто-то согласится прихватить наших питомцев вместе с нами. От нас требовался только список животных. Мы проворно переписали составленный для таможни подробный перечень, в котором был указан пол, возраст и размер каждого «пассажира».
Сотрудник авиакомпании принялся читать его вслух. С каждой новой строчкой в его голосе нарастало недоумение. Дойдя до броненосцев, он полез за толстым сборником правил, некоторое время его перелистывал, потом воззрился на нас: «Скажите, пожалуйста, что это за животные?»
«Броненосцы, или армадиллы? Маленькие, очень симпатичные зверьки с прочным защитным панцирем».
«Ах да, понимаю, черепахи».
«Нет, броненосцы».
«Что-то вроде омаров?»
«Нет, они совсем не похожи на омаров, — терпеливо объяснял я. — Это совсем другое животное».
«Как они называются по-испански?»
«Армадилло».
«А на гуарани?»
«Тату».
«А по-английски?»
«Как ни странно, — развеселился я, — армадиллы».
«Джентльмены, — растерянно перебил он, — вы, должно быть, ошибаетесь. Они должны называться как-то иначе. В этом списке инструкций перечислены все животные, но никаких армадиллов здесь нет».
Он шумно захлопнул фолиант.
«Но не беспокойтесь, я дам им другое название, думаю, никто против не будет».
Мы поверили ему на слово и, облегченно вздохнув, отменили стоившую нам немалого труда бронь на самолет через Нью-Йорк.
За два дня до предполагаемого отъезда из Асунсьона представитель авиакомпании с унылым видом заявился к нам.
«Простите, — едва поздоровавшись, начал извиняться он, — мне очень жаль, но наша компания, как ни печально, не может принять ваш груз. Руководство в Буэнос-Айресе утверждает, что эти животные… те самые, которых нет ни в каком перечне, очень дурно пахнут».
«Что за чушь! — взорвался я. — У броненосцев вообще нет запаха. За кого вы их выдали?»
«Понимаете, я хотел выбрать название, какое мало кто знает… То слово, которое вы говорили, у меня из головы вылетело, поэтому я решил порыться в книжках о животных, что у сына на полке стоят, и выбрать что-нибудь поэкзотичней».
«И что же вы выбрали?»
«Скунса».
«Скунса?! — Я с трудом сдерживал ярость. — Будьте добры, немедленно свяжитесь с Буэнос-Айресом и объясните, что броненосцы ничего общего со скунсами не имеют. Они вообще ничем не пахнут. Вы можете убедиться в этом сами».
«Простите, — виновато забормотал он, — но, к сожалению, это невозможно. Место уже отдано под другой груз».
Мы понеслись в нашу прежнюю авиакомпанию, и, пространно извиняясь, попросили восстановить бронь, которую отменили неделю назад.
Чем дольше мы сидели в Асунсьоне, тем затруднительней становилось наше положение. Казалось, о нас и нашем странном занятии прознал весь Парагвай. С утра до ночи к нашему дому на велосипедах, грузовиках, а то и пешком со всех концов страны стекались гости и передавали нам сосуды из выдолбленных тыкв, коробки и авоськи с животными. Самым ценным приобретением мы были обязаны человеку, с которым познакомились в гостинице Консепсьона, когда вместе с Сэнди безуспешно пытались найти, где таинственный Акуино прячет гигантского броненосца. Теперь этот человек появился у нашего дома с большой ручной тележкой, в которой, за хлипкой загородкой, наспех сооруженной из связанных леской реек, гордо стоял огромный, невообразимо красивый волк с роскошной рыжеватой шерстью, остроконечными мохнатыми ушами, белой манишкой и непропорционально вытянутыми ногами. Это был редчайший
