Начальник станции равнодушно пожал плечами:
- Нам с тобой трудно судить об этом. Мы практики, а не ученые. В моей голове, например, просто не укладывается, как можно взорвать огромную планету с помощью одного грамма какого-то вещества. И, самое главное, во имя чего? - он бросил на собеседника испытующий взгляд.
- Ты счастливчик, Астор, и рассуждаешь как счастливчик. А во вселенной миллионы людей, которым нечего терять, - задумчиво проговорил Эрвин. - Они готовы пожертвовать многим, чтобы хоть ненадолго ощутить себя всесильными. Сознание власти над чужой жизнью пьянит посильнее любого наркотика, не так ли?
На какой-то миг перед ним возникло видение: неподвижный человек раскинулся в росистой траве, в его застывших глазах отражается оранжевый туман, в них застыла мольба и почти детское непонимание того, что произошло.
Эрвин встретил острый, настороженный взгляд Астора и понял, что он тоже помнит и это поле, и этого человека. И еще Эрвин понял, что, покуда они живы, то далекое утро всегда будет стоять между ними, разделяя несокрушимой стеной.
- Почему ты не спрашиваешь меня ни о чем? - отведя взгляд, тихо спросил Астор. - Мы ведь думаем сейчас об одном, верно? Это была просто нелепая случайность, тогда, пятнадцать лет назад…
- Оставь! - сказал Эрвин. - Пятнадцать лет назад меня это интересовало, теперь нет. Теперь я сыт по горло собственными проблемами. К тому же… - он помедлил, подыскивая слова, - я не уверен, что ты ответишь так, как мог ответить тогда. Я помню твое растерянное лицо, Астор, помню, как ты не мог глядеть нам в глаза. Теперь же ты спокоен, уверен в себе, и не ты, а я робею, поглядывая на твои адмиральские нашивки.
- Дались тебе эти нашивки! - с трудом сдерживаемое раздражение прорвалось в голосе начальника станции. - Да не будь я адмиралом, ты бы вовек не узнал того, что можешь узнать сейчас.
- Уж не собираешься ли ты подсказать, где стоит искать рудники с алланитом?
- Не паясничай! - оборвал его Астор. - По моему глубокому убеждению, Служба безопасности затеяла эту комедию с поисками исключительно ради проформы. - Приблизив лицо к собеседнику, он понизил голос: - Я говорю так потому, что собственными глазами видел штольни на Эррее. Они заброшены давно, хотя жилы там перспективные. Думаю, парни из Службы безопасности не хуже моего понимают: те, кто затеял всю эту возню с алланитом, уже имеют то, что хотели иметь.
- А если ты ошибаешься? - спросил Эрвин. - Если мы все-таки найдем рудники?
- Нет, - сказал Астор. - Искать надо не там. Я не хотел говорить об этом при всех, чтобы не наживать врага в лице этого солдафона. Но тебе советую завтра подыскать любую убедительную причину, вернуться обратно и не тратить зря ни сил, ни нервов.
- Спасибо за заботу! - сказал Эрвин. - Только вряд ли я воспользуюсь твоим советом. Ты ведь не знаешь, - горькая улыбка тронула его губы, - на Северной базе меня окрестили неудачником. Если мне на этот раз улыбнется счастье - я наконец-то утру нос своим коллегам. А если прав окажешься ты - что ж, за такую неудачу с меня никто не взыщет, ведь признанные асы тоже вернутся ни с чем.
- Я хотел помочь тебе, - в голосе начальника станции было сожаление.
- Это мой шанс! - упрямо повторил Эрвин. Он поднялся, немного помедлил, перед тем как пожать протянутую адмиралом руку, и, круто повернувшись, вышел из отсека.
* * *
По бортовому времени Центральной пограничной станции было около часу ночи, когда неразличимая в сумраке шлюзовой камеры тень бесшумно скользнула внутрь тоннеля, ведущего к одному из кораблей. Неизвестный замешкался у входа, затем, не зажигая света, проник в кабину пилота. Здесь он быстро отыскал люк, ведущий к реактору, и вскоре оказался под трубчатыми сводами двигательного отсека. Тут было прохладно, толстый слой инея покрывал внутреннюю сторону обшивки, за которой дышало вечным холодом бесконечное, усеянное звездами пространство.
Внезапно человек услыхал звук шагов, в отсек проник рассеянный свет, вспыхнувший в пилотской кабине. Неизвестный отступил за выступ дюзы и затаился.
* * *
- Хотел бы я знать, черт побери, что вы делаете на моем корабле в такое время?! - закричал Эрвин на астронома, испуганно вжавшегося в пилотское кресло. Застигнутый врасплох бородач лихорадочно пытался отстегнуть ремни, пальцы его дрожали, лицо багровело от мучительного смущения.
