Остается сожалеть, что в «Путешествии в Россию» Альгаротти не коснулся культурной жизни Петербурга, но, очевидно, это и не входило в его намерения. Тем не менее труды Ломоносова по созданию русской мозаики, о которых он узнал от графа Воронцова, заинтересовали его. Альгаротти сумел по достоинству оценить такие мозаичные работы русского ученого, как «Полтавская битва» и портрет Петра I.
Возможно, работы Ломоносова натолкнули итальянского литератора на мысль обратиться к М. И. Воронцову с предложением отлить серию медалей, чтобы увековечить историческое прошлое России и ее правителей начиная с Петра I. Так, в поле зрения Альгаротти оказались и некоторые стороны культурных связей Италии и России.
Книга Альгаротти, вышедшая в свет несколькими годами позднее «Истории Российской Империи при Петре Великом» (Т. 1–2, 1759–1763) Вольтера, развивает тот же взгляд на Россию как великую державу и на деятельность Петра I как просвещенного монарха и преобразователя Русского государства. Написанное на основании не только личных наблюдений, но также и изучения исторических фактов и документов, «Путешествие в Россию» во многом продолжает лучшие традиции историографической науки Просвещения.[604]
Обращение к жанру «путешествия» с использованием излюбленной в XVIII в. эпистолярной формы позволило Альгаротти «раздвинуть» рамки повествования, включив в него широкий круг вопросов русской и европейской жизни. Структура книги о России создавалась не без влияния «Персидских писем» (1721) Монтескье, «Писем, написанных из Лондона об англичанах» Вольтера, а также бесед с Фридрихом II Прусским и таким мастером эпистолярного жанра, как леди Мэри Уортли Монтегю.
Альгаротти называл «Путешествие в Россию» одной из своих любимых и лучших книг.
Большинство исследователей его творчества неизменно высоко оценивает это произведение, подчеркивая остроту наблюдений, оригинальность суждений, глубину оценок, непринужденность стиля. Тем самым они расширяют и углубляют мнение одного из первых биографов итальянского писателя — Доменико Микелесси, высказанное еще в XVIII в.: «Нет какой-либо другой книги или какого-либо другого рассказа путешественников, которые бы так лаконично и просто сообщали столь разносторонние сведения, привлекали бы таким разнообразием, изяществом и новизной описаний…».[605]
О высокой оценке произведений Альгаротти свидетельствует также и мнение издателя известного в XVIII в. миланского журнала «Кафе» Пьетро Верри, который не без основания полагал, что сочинения Альгаротти следует рассматривать в русле традиций научной прозы Л. Муратори и Ш. Маффеи, опиравшихся на изучение исторических документов.[606]
В 1769 г. «Путешествие в Россию» было издано на французском языке, и в том же году вышел в свет его английский перевод.[607] Новый полный русский перевод, осуществленный Ю. Н. Ильиным, позволяет и русскому читателю войти в круг европейских интересов XVIII в., а также узнать много любопытного о российской жизни того времени, увиденной глазами доброжелательного иностранца.[608]
«Путешествие в Россию» было известно и в России. М. Н. Муравьев в уже упоминавшемся очерке «Алгаротти» отмечал: «В кратком описании путешествия его в Россию виден в нем человек, который умеет наблюдать нравы и предвидеть происшествия издалека».[609] С книгой Альгаротти был знаком поэт и баснописец, министр юстиции И. И. Дмитриев, современник Карамзина, Державина и Пушкина. «Путешествие в Россию» во французском переводе (1770 г.) находилось в библиотеке П. Ф. Жукова, государственного деятеля, любителя словесности и основателя библиотеки Санкт-Петербургского университета, а также и в библиотеке известного историка и путешественника Г. Ф. Миллера.[610]
У Альгаротти Пушкин заимствовал образ «окна в Европу» в поэме «Медный всадник»:
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
В примечаниях к поэме Пушкин привел слова итальянского литератора по-французски, но не назвал его сочинения.
Итак, Альгаротти не ограничился, подобно многим иностранным путешественникам, посетившим столицу Российской империи, простым описанием Петербурга, а постарался взглянуть на Россию не только с позиций светского человека и придворного, но и как просветитель и ученый, стремящийся запечатлеть увиденное, понять суть происходивших в истории страны перемен. Именно таким подходом обусловлен взгляд Альгаротти на Россию как на неотъемлемую часть Западного мира, а на Петербург — как на «окно в Европу», благодаря которому с Россией смогла познакомиться не только Италия, но и многие другие страны.
