За то время, что она провела с Тариком, родилась новая Сара, незнакомка с желаниями, затопившими здравый смысл.
А Тарик – черт его побери! – всегда полностью владеет собой.
– Вам не обязательно оставаться. Я умею пользоваться электронной почтой, – резко сказала она, снова сосредоточившись на экране.
– Отлично.
Его отстраненность болезненно отозвалась в ней, что было в высшей степени глупо, ведь она сама напросилась. Сара попыталась отключиться от звука его удаляющихся шагов.
Пожалуйста, поблагодари его за меня…
Она не поблагодарила.
– Тарик… – Сара резко развернулась на кресле.
– Да?
Он остановился в дверях кабинета, полуобернувшись, все такой же самоуверенный и убийственно недостижимый… и Сара испытала непреодолимое желание проверить его невозмутимость, отбросила мысли о риске. Он касался ее, только когда хотел этого, и ей не терпелось узнать, как он отреагирует на ее прикосновения, не дрогнет ли его броня.
Сара быстро пересекла комнату и, положив ладони на его грудь, привстала на цыпочки.
– Джесси просила поблагодарить вас, – сказала она и поцеловала его в щеку.
Тарик поймал ее руки, прижал ее ладони к своей груди, и его сила, его властность молнией пронзили ее, заставив каждой клеточкой прочувствовать катастрофическую перемену в ней. Его глаза горели, сжигая ее мелочную мстительность, обнажая желания, которые она еще даже не начинала понимать.
Сара беспомощно смотрела на него, загипнотизированная его силой, боясь, что опрометчиво привела в движение неподвластный ей механизм. Сердце словно колотилось в ушах, груди распухали, твердели. Тяжесть внутри превращалась в невыносимый жар.
И самое шокирующее – он видел… он знал…
– Сара, не искушай дьявола, если не хочешь играть с огнем.
Резкие, отрезвляющие слова. Никакой попытки соблазнить. Никакой попытки принудить. Он только требовал ее решения.
Я никогда не тащил в свою постель женщину против ее желания.
Его правила…
Господи! А где же ее правила? Как она смогла так легко отказаться от них?
Охваченная паникой, Сара еще цеплялась за безопасность. Альтернатива была слишком страшной.
Она с трудом сглотнула и выдавила из себя, чтобы как-то оправдать свое поведение:
– Я всего лишь поблагодарила вас.
– Неужели?
Ее щеки горели.
Обжигающий огонь его глаз медленно превратился в насмешливое мерцание.
– Ну что же. Пусть так. Считай, что поблагодарила.
Он отпустил ее руки и вышел из кабинета… мужчина строгих принципов.
Сара почувствовала себя брошенной… глупой… но испытала облегчение. Грозная правда обожгла ее мозг. Ей не под силу играть в эти игры, если только она не хочет утонуть в омуте по имени Тарик аль-Хайма.
Конечно, это было бы полным безумием.
Или головокружительным приключением?
Тарик ругал себя, не жалея выражений. Идиот! Он мог бы взять ее на месте. Он мог бы захватить ее в плен так быстро, что мысль о сопротивлении даже не пришла бы ей в голову. А теперь его тело разрывалось от напряжения, в котором он сам был виноват.
И ради чего? Она хотела удовлетворить свое любопытство. Она хотела узнать, какой он любовник. Она так прозрачна…
И невинна. Именно поэтому он и отступил.
Тарик бросился к бассейну, разделся и нырнул, пытаясь прохладной водой и физической нагрузкой разрядить невыносимое напряжение, дать выход бушующей энергии. Когда наконец он остановился передохнуть, напряжение исчезло, но он все еще не заключил мира с самим собой.
Он хотел показать Саре жизнь во всем ее многообразии, дать ей то, чего она лишена была с детства, и, даря ей наслаждение, открывая перед нею мир, хотел сам получать удовольствие, все больше при этом узнавая ее. Справедливый обмен, как он считал вначале.
Она отличалась от женщин его окружения, и он хотел вкусить это различие. Горькая ирония судьбы: его цель разрушала именно то, что влекло его.
Тарик с жестокой ясностью понимал, что ее любящее сердце воспримет физическую близость, о которой он и думал с самого начала, со всей серьезностью. Если он воспользуется ее незащищенностью, что станет потом с ними обоими? У нее и без него было достаточно разочарований в жизни. Нестерпимо было думать, что он умножит их.
