После завтрака мы отправились смотреть водопад на реке Черчилл. Еще недавно водопад назывался Гранд-Фолс, а река — Гамильтон-ривер, в честь губернатора Ньюфаундленда, сэра Чарльза Гамильтона, и лишь в 1965 году реку и каскады переименовали в честь бывшего премьера Великобритании. В огороде бузина, а на Лабрадоре река… Да и вообще — какой смысл запечатлевать имена политиков в географических названиях? Это разные измерения, политика подчиняется законам времени, а география — пространству.
Чтобы добраться до водопада Черчилл, пришлось вернуться по хайвею на десяток миль. Ориентир — некое подобие автостоянки. Вчера мы его проглядели, а сегодня там уже стояла машина с американскими номерами. Туристы.
На стоянке нас атаковали черные мухи! Раздумывать было некогда, мы дали деру. Тропка вела через лес вдоль реки, порой исчезала в мшарах или ползла по скальным полкам. Лес был настоящий (не лесотундра), словно в Золотых горах[105] времен моей молодости. Более того, краем глаза я даже заметил грибы — самые что ни на есть настоящие белые, но мухи не отступали, и я бежал дальше — пускай Лукаш собирает. В затылок мне дышал Кшись. По дороге мы встретили четверку янки в черных противомоскитных сетках. Они напоминали террористов на учениях. Крикнули на бегу, что сетки made in China, продаются в Черчилл-Фолс в том самом магазинчике, где вчера не было ни молока, ни хлеба.
Наконец мы у цели! Сначала пару раз в просвете между деревьями слева мелькнуло что-то бело-пенистое, и наконец открылось взору за очередным поворотом, когда тропка пошла по самому краю обрыва. Внизу, в огромных каменных резервуарах, веками обтачиваемых рекой, я увидел небольшую струйку воды и клочья пены на скалах. Это и есть водопад, про который в туристических проспектах пишут, будто он больше Ниагары? Ну, знаете… наши водопады Мицкевича на реке Розтоке громче журчат…
Кшись с Лукашем пытались снять водопад с разных сторон — в профиль, анфас, но отовсюду получалось так себе. А в приближении — вытекал, точно пиво из плохо закрытой бочки. За лето, что ли, так высох? Или электростанция его сожрала?
При высокой воде каскады Черчилл, наверное, действительно производят впечатление. Общая высота скального русла — семьдесят пять метров, то есть на пятнадцать метров больше Ниагары (зато в ширину — и сравнивать нечего), и ландшафт тут более суровый — в отличие от туристического Диснейленда Ниагара-Фолс. Так что если бы не эта обзорная площадка в туристическом стиле (лавочки, мусорные корзины и информационный стенд под декоративной крышей), могло бы показаться, что вот-вот увидишь, как индеец замахивается острогой на рыбу в ручье. Пейзаж словно с отличной фотографии Эдварда Ш. Кёртиса[106] «Рыбаки».
Отмахиваясь от кровожадных мух, мы комментировали историю водопада на стенде. Неизвестно, почему его первооткрывателем назван торговец Джон Маклин из компании «Гудзон Бэй», который попал сюда в 1839 году, — словно раньше краснокожие тут не бывали. Оказывается, Маклин дал реке имя губернатора Ньюфаундленда. Небось хотел подлизаться — рассчитывал на поблажки для своей фирмы. Так, вопреки политкорректности в географии постоянно доминируют понятия бледнолицых. Вместо того чтобы вычеркивать из университетских списков чтения произведения «белых христиан мужского пола», может, было бы лучше вернуть индейской земле индейские названия? Оказывается, Альберт Лоу тоже побывал здесь в 1894 году. Подозреваю, что открытие им крупных залежей железной руды в этом регионе навело на мысль выстроить электростанцию на Черчилл-ривер. Вот только компенсацию за затопление пяти тысяч гектаров охотничьих территорий индейцам до сих пор не выплатили. Впрочем, что говорить об индейцах, если белые власти Квебека и Ньюфаундленда не могут договориться о дележе прибыли с электростанции…
…и наконец черные мухи одержали верх. Бодрой рысью мы двинулись обратно к машине, кляня электростанцию, железную руду и споры белых людей из-за бабок. Не за тем мы проехали такой кусок мира.
И снова хруст гравия под колесами, по обеим сторонам — болота, мох, песок и черные ели с плюмажами веточек на макушках, отчего они становились похожи на копья, — словно нас конвоирует какая-то мощная армия. Каспшик связывал эту странную форму деревьев с общим потеплением: якобы эти верхние, то есть самые молодые, ветки так разрослись из-за повышения температуры в последние годы, но я не уверен, что правильно понял его гипотезу, занятый собственными мыслями-маниями.
