Ленайра проводила хмурым взглядом плачущую девушку, возвращающуюся обратно сменить одежду, поскольку наступила на подол, не устояла на каблуках и рухнула в дорожную пыль. Платье оказалось помятым и порванным. До Гели с Ленайрой донеслись причитания, что это платье у нее самое роскошное, а другое, в которое придется переодеваться, никто не оценит.
– Наивная, – пробормотала Ленайра.
– Думаешь, оценят? – заинтересовалась Геля, осматривая свой наряд и наряд неудачницы, видно, представляя его в его лучшие времена.
– Думаю, что даже ее лучший наряд просто затеряется среди одежды столичных модниц. Ей в плане роскоши не сравниться с придворными профессионалками, которые практически не ограничены в средствах.
– Но твое платье я бы тоже не назвала роскошным.
– Гель, а зачем мне привлекать к себе внимание нарядом? Я и так не затеряюсь. А наряжаться в то, что оценят придворные… мне здесь еще два года учиться, не хватает для полного счастья вражды с местными модницами.
– О-о… Но разве тебе не нужно производить впечатление на придворных и императора?
– На них я впечатление производила в столице. А тут они всего лишь гости, приехавшие с визитом в школу. А я здесь ученица, а не звезда.
– Понятно. Знаешь, я в такие моменты даже завидую мальчишкам, – вздохнула Геля. – Им о наряде задумываться не приходится. Надели парадную форму, и в порядке. – И тихонько добавила: – А ее бесплатно всем учащимся дают…
Ленайра покосилась на подругу, но промолчала, догадавшись, что последняя фраза не ей предназначалась. Она просто не учла тонкого слуха своей соседки по комнате.
Собрались в зале заранее – ни императора, ни кого-либо из высшей знати еще не было. Геля откровенно облегченно вздохнула, так как все время боялась опоздать. Да и сама торжественная обстановка, а ради важных гостей организаторы постарались на совесть, немного на нее давила. Даже императорский зал в столице не выглядел таким торжественно-нарядным. И студенты, не привыкшие к столь явной роскоши, откровенно терялись. Не учатся здесь дети высшей аристократии. Из всех только Ленайра чувствовала себя совершенно свободно, и потому вскоре около нее уже кучковалось несколько девушек, якобы ради интереса в сравнении с балом в столице. Ленайра им не отказывала и делилась впечатлениями и воспоминаниями, отвечала на вопросы, успокаивала.
Наконец протрубили герольды, зал на миг всколыхнулся, а потом замер. Учащиеся постарались поплотнее вжаться в стены. Преподаватели с супругами в центре в первом ряду, девушки за ними, парни по бокам. Торжественный вход императора с женой, наследник чуть позади, еще дальше остальные дети императорской четы. Вот они заняли свое место напротив входа, и церемониймейстер стал объявлять входящих сановников. Ленайра тихонько комментировала, Геля с трудом сдерживала смех.
– О, этого знаю, – кивала Ленайра после очередного представления. – Он нанес психическую травму моей ранимой душе: напился и бродил по дворцу, горланя пиратские песни. Так и выяснилось, что в юности он немало поплавал по морям, и вовсе не на имперских кораблях.
А этот помогал канцлеру бюджет составлять. В итоге получилось, что доходы бюджета составили минус тридцать пять тысяч. Канцлер пригрозил их с него получить. Самое интересное, что помощи никто у него не просил, но он ко всем с советами лезет. Смотри, если пригласит на танец, будь готова, что начнет учить тебя платья носить.
– Ты серьезно?
– Ага. Он однажды взялся меня учить правильному построению заклинаний, хотя в теоретической магии дальше подмастерья не поднялся.
Ну и дальше в том же стиле. А вот дядю императора Ленайра разглядывала очень внимательно.
– О нем не очень хорошие слухи ходят, – прошептала Геля и испуганно покосилась на подругу. Заметив, что та только плечом дернула, неуверенно спросила: – В них есть какая-то правда?
– В каждом слухе есть часть слуха. А тебе, собственно, зачем? Поверь, Геля, если необходимости нет, то правду лучше не знать. И это не та информация, которой я имею право делиться.
Но вот все, кому положено, собрались, музыканты заиграли первый танец, и, ожидаемо, открыл его император с императрицей. И только спустя пять минут церемониймейстер дал сигнал для общего танца. И вскоре уже пары закружились по залу…
