— Торни, Торни! — вскинулся проводник. — Остынь, не заводись! Ты их раскалил — ковать можно! Хватит мехи качать!
Гном засопел, насупился, но смолк.
Король и шут с облегчением перевели дух.
— Ошибки Светлого короля — дело самого Светлого короля, — строго приговорил Эйви-Эйви, — хотя я по-прежнему считаю, что не так уж Денхольм виновен. Он только-только начал править сам, Торни, а ведь непросто выбраться из-под ненавязчивой опеки Совета. Это вина Йоркхельда, не Денхольма. Зря он оставил престол на мальчишку…
Король чуть было не ляпнул, что отнюдь не считает опеку Совета ненавязчивой, как раз наоборот, да еще и спич в защиту погибшего брата заготовил! Но получил безжалостный тычок сзади, чуть ниже пояса. Больно, но вовремя! Любимая присказка Санди. Денхольм понял намек и закрыл рот, не проронив ни слова. И попытался молча, без оправдательных речей, переварить упреки сердитого гнома. Получалось плохо, разум упорно твердил: «Не я виноват, не мою голову секите!», а сердце болезненно сжималось, полное самых дурных предчувствий.
— Как же вы шли? — не мог упокоиться гном.
— По вашему Старому Тракту. Объясни лучше, человеческий обличитель, почему бастионные гномы закрыли Ворота…
— А все потому же! — съязвил Торни, устало принимая из рук Эйви-Эйви миску с похлебкой. — Ну что? Рассказывать? Или закрыли обвинительный сезон?
— Ты и ваши гномьи дела королю приплетешь? — восхитился шут.
— А это не только наши дела, — огрызнулся Бородатый, орудуя ложкой так, что посмотреть было любо-дорого: будто это он, а не путники, оголодал в дальней дороге. — И спорьте не спорьте, вина короля, что стражники его совсем распустились! Где ж тебя носило, побратим, если ты этой были не слышал?
— В разных местах, — уклончиво ответил проводник. — Да ты продолжай, не отвлекайся…
— А что продолжать-то! — смачно выругался Торни. — Паскудная история, и только. Будни, так сказать! Обнаглели стражнички да наехали: по Элроне, мол (по земле, значит), ваш Тракт пролегает. А раз по земле — платите пошлину с каждого товара. Да выплатите долг за аренду лет этак за тридцать! Бастионные их раз послали, второй… На третий к сторожевому посту за горами лишь трое купцов вернулись, ободранные, с клочьями вместо бород, рассказывают, что остальных в заложники взяли: в Итанор везти побоялись, за реку отослали, в Хомак. Ты нас знаешь, как никто, побратим: гномье ополчение собирается быстро. И ходить по земле мы умеем. Бастионных и не ждали под стенами: вошли, как топором разрубили, вызволили своих и обратно, раскидывая в стороны тех, кто пытался загородить дорогу.
Торни закурил трубку, запустив широкую пятерню в общий кисет, повздыхал, покряхтел:
— Очень мирно тогда прогулялись, даже за бесчестье вырванных бород мстить не стали.
— Дальше! — потребовал старик, катая желваки под сведенными судорогой скулами.
— Дальше? Ты зубами-то, Эаркаст, не скрипи. Сточишь раньше времени те, что еще остались, а нам исправлять! Дальше… Стражники, придурки, догонять бросились. А как же! Честь страны и все такое! Те, кто в сторожке караул нес, их на топоры приняли. Всех бы порубили в запале, но старейшины приказали отходить. У Горы последних, как щенков, раскидали, а Ворота запечатали. Не стали ни войны, ни прочей чепухи мстительной объявлять, рассудили на остывшие головы: воевать с Вилемондом да с Холстейном — воевать со всей Элроной. Не испугались, рорэдримов пожалели: соседи все-таки, а прикажут выступать, осаду налаживать — и куда они, воины, денутся?! Просто закрыли Ворота, взяв для откупа закрома зерновые под Фором.
— Ясно, — видно было, с каким трудом дается старику его показное спокойствие.
— Ясно ему! В сумерках-то! Ты бы лучше ел, побратим: суп остывает, вино киснет. И дальше слушай. Дальше-то еще интереснее! Когда года этак через два элронцы охолонули — души у них в задницы попрятались. Потому как узнает мальчишка в короне — обидеться может: как же, такая заваруха и без него! На мировую пошли! Были неправы, говорят, погорячились! Выкупы всякие предлагали, только чтоб гномы торговать возвращались. Выяснилось к тому же, что и от воркхов округу тоже гномы защищали, а теперь вот — лишь рорэдримы наездами! А бастионные — кремень! Такое им в послании завернули — чуть новая война не началась! Людишки даже ответа не прислали, ни гневного, ни ругательного, вообще никакого! Не им, тупоголовым, с гномами в словесах соревноваться!
