* * *
— «Интербез» ошибся! — крикнул Сэнди. — Архивы ошибаются! Не может быть!
Маргарет не отвечала, у нее был очень усталый вид. Она только покачала головой.
— Но если это не ошибка… кто же я? — рявкнул Сэнди.
Маргарет поняла вопрос буквально и ответила на него.
— Ты — человек, — с уверенностью сказала она.
— Кстати, человек этот мне очень небезразличен, ты заметил? — Она кашлянула.
— Что–то я неважно себя чувствую, — задумчиво сказала она.
Но Сэнди не обратил внимания на ее жалобу.
— Не верю! Не верю я твоему рассказу о моей маме, — сурово сказал он.
Маргарет пожала плечами. Она попыталась взять себя в руки.
— Я устала, — извиняющимся тоном сказала она.
— Последние дни выдались нелегкие — пока ты бодрствовал, я обязана была тебя сопровождать, а когда отправлялся на боковую, я бежала на брифинг докладывать и получать инструкции. Чтобы быть в курсе событий, чтобы, знать, какие вопросы задавать.
— Она устало покачала головой.
— Может быть, в этом все дело. До сих пор не верится, что мы с тобой… С подозреваемыми я обычно любовью не занимаюсь.
— С подозреваемыми?
— Ну, с людьми, за которыми мне поручено присматривать, — рассудительно сказала Маргарет.
— Честно говоря, я не ожидала, что до любви дойдет. Хэм будет метать громы и молнии.
— Это его не касается! — гаркнул Сэнди.
— Сэнди, солнышко, службы безопасности касается в с е. — Она покачала головой, вид у нее был совсем разбитый.
Сэнди задохнулся от жалости.
— Ах, Маргарет!
Он потянулся к ней, ничего не замечая, некоторое время они сжимали друг друга в объятиях. Сэнди вздрагивал, его трясло… пока прикосновение теплого женского тела не навело на мысли определенного рода, и хотя он по–прежнему прижимал к себе Маргарет, но уже не в поисках утешения.
Она мягко отодвинула его, улыбнулась — улыбка вышла тусклая.
— Не сейчас, солнышко. Ты меня совсем обессилил, знаешь?
Она вдруг отвернулась, чтобы чихнуть.
— Знаешь, Сэнди, — произнесла она тоном человека, сделавшего не самое приятное открытие, — я, в самом деле неважно себя чувствую почему–то. Совсем расклеилась.
Сэнди с беспокойством заметил, что губы у нее припухли. Он озадаченно потер щеку. Такого оборота событий он не предполагал. После соития хакхлийцы пребывали в эйфории, без исключений. Неужели земные женщины так сильно отличаются от хакхлийских? И если они настолько отличаются, если это норма,
то, что же заставляет их вообще заниматься любовью?
Маргарет надела купальник, завернулась в сырое полотенце и села рядом с электрическим обогревателем, как можно ближе к теплу. Ее знобило. Она попыталась улыбнуться Сэнди.
— Пожалуй, нам пора выбираться отсюда. Но поговорить без посторонних ушей мы могли только здесь. И еще…
Сердце Сэнди замерло в груди.
— Еще что? — пробормотал он. Неужели Маргарет еще не все рассказала?
— Солнышко, тебя это не касается, — сказала она, стараясь его приободрить.
— Но, о некоторых вещах хакхлийцы ничего не сказали, а мы не знаем, что с ними делать… как относиться к ним. Например, букашки.
— Впервые слышу, — чистосердечно признался Сэнди. — Какие букашки?
Маргарет начала объяснять:
— Возле посадочного модуля наши люди поймали неизвестных насекомых, три экземпляра — в общем–то, как говорят специалисты, это не насекомые, но похожи. Большие такие букашки. Энтомологи утверждают, что на Земле нет подобных, ни к одному виду их отнести нельзя. Заметили, что одна из них выползла из открытого люка модуля.
— На что они похожи?
Маргарет помахала в воздухе ладонью.
— Вот такие. — Она показала большой палец. — И летают.
— Ага! — Просветленный Сэнди вздохнул с облегчением. — Могу поспорить, я знаю, что это за букашки. Это сторожевые пчелы. Они безвредны. Для людей то есть. Поедают только других насекомых. Несколько пчел случайно попали в кабину. Вы не волнуйтесь, это самцы, они стерильны. Королевы–матки с нами не было.
Маргарет не ответила. Сэнди с растущей тревогой смотрел на нее, потому что она дышала тяжело, закрыв глаза. Вдруг, не открывая глаз, она тихо засмеялась.
— Стерильные самцы? Ничего не напоминает?
— О чем ты? — нахмурился Сэнди.
Но она не слышала его. Она что–то бормотала. Наверное, ей казалось, что она обращается к нему, потому что губы ее шевелились, но, даже нагнувшись к самым губам, так что слуховой аппарат почти их касался, Сэнди не разобрал ни слова.
