Сэнди смотрел на нее с беспокойством. До сих пор ему представлялось, что после любви женщина чувствует себя умиротворенной и счастливой, но Маргарет, наоборот, была явно не в своей тарелке.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Превосходно! Почему я должна плохо себя чувствовать? Разве что…
— Она улыбнулась ему. — Разве что ты сильнее, чем я привыкла. Понимаешь, о чем я?
Сэнди решил, что ему сделали комплимент, и приосанился. Но удовольствие продолжалось недолго.
— Вам не имело смысла шпионить, — оскорбленно заявил он. — Стоило только задать вопрос.
— Мы спрашивали, Сэнди. И продолжаем спрашивать. Я даже сейчас только и делаю, что вопросы задаю. Что, если хакхлийцы не хотят на некоторые вопросы отвечать?
Сэнди неопределенно пожал плечами.
— Поэтому мы предприняли обычные меры предосторожности, — продолжала Маргарет почти извиняющимся тоном. — Во всех комнатах спрятаны микрофоны. Все, что вы говорили, записано на ленту. Мы прослушивали переговоры между модулем и кораблем…
Сэнди удивленно посмотрел на нее.
— Не подозревал, что вы можете.
— Честно говоря, с большим трудом. Хакхлийцы ведут передачи направленным лучом, жестко направленным. Их можно перехватить в радиусе не более мили от модуля, но мы уже установили собственные наземные станции. А для подстраховки над модулем кружит высотный самолет, чтобы перехватывать ответы.
— Но они ведь на хакхлийском!
— Правильно, на хакхлийском, — нахмурясь, согласилась Маргарет. — Крепкий орешек. Кое–какие слова мы ухватили с твоей помощью, и целая толпа лингвистов трудится в поте лица, анализирует и сопоставляет. — Она посмотрела ему в глаза.
— Ты понимаешь, мы вынуждены! Разве хакхлийцы иначе поступили бы?
Сэнди подумал о том, что сотни хакхлийцев именно этим и занимались — полстолетия они только и делали, что сосредоточенно размышляли над мельчайшими деталями земных передач, стремясь проникнуть в скрытый смысл жизни и деятельности людей, во всех ее оттенках.
— Гм, наверное, — с неохотой согласился он. — Не важно. Ничего плохого вы не отыщете.
— Ты уверен? — грустно сказала Маргарет.
Сэнди резко вскинул голову, задетый ее тоном.
— На что ты намекаешь?
— Давай начнем с твоей матери, — подавленно произнесла она.
— Ты ее не помнишь, совсем?
— Я ведь рассказывал. Меня еще не было, когда она умерла.
— Но у тебя осталась фотография. Так вот, Хэм выступил по телевидению, показал снимок и попросил всех, кто ее узнает, сообщить. И очень многие люди узнали изображение. Только на фотографии — вовсе не астронавтка. Это снимок киноактрисы прошлого века, ее звали Мэрилин Монро.
— Не может быть! — крикнул Сэнди.
— Это правда, Сэнди. И еще не все. По твоим словам, отец и мать были американскими астронавтами, они были брошены в космос, потому что началась война.
— Да, так и было.
Она вздохнула.
— Нет, Сэнди, все было не так. Наша служба проверила архивы, очень тщательно. Даже во время войны регистрировались все космические полеты. И мы знаем совершенно определенно, что в этот период американских экипажей в космосе не было.
— Но они должны были там быть, — резонно заметил Сэнди. — Хакхлийцы ведь спасли моих родителей.
Маргарет покачала головой.
— В полете находился только один экипаж, — сказала она. — Только один. Экспедиция к Марсу. Вниз был запущен зонд, и астронавты, оставшиеся в орбитальном отсеке, ждали его возвращения с образцами. Но они не были американцами. Это был русский экипаж.
Сэнди раскрыл рот от удивления.
— Русский? Ну, нет, произошла ошибка. Хакхлийцы сказали, что родители — американцы. Главные Вышестоящие в таких вещах не допускают ошибок. Ведь пока корабль вернулся, хакхлийцы пятьдесят лет записывали ваши передачи. Они не могли перепутать.
— Верно, — согласилась Маргарет.
— Не могли мои родители быть русскими!
— В этом ты прав, — печально произнесла Маргарет.
— Других русских кораблей на орбите вокруг Марса не было, и людей в нем было только двое. Я тоже не понимаю, как могли они стать твоими родителями, потому что «Интербез» перепроверил архивные данные и оба космонавта были мужчинами.
