— Да, его сын, правильно говоришь, — закивал головой тот, — меня зовут Сураш, и я ничего плохого сделать вам не хотел. Смотрю — костер горит у реки. Думаю, что за люди сидят? Может, нехороший человек какой пришел? Думаю, поглядеть надо. А тут собаки меня хвать, и он… — показал рукой на Едигира, — как ударит по голове, думал убьет вовсе.
— Чего ты делал в селении? — спросил тот парня.
— Как чего? То же наше селение, а мы на гору ушли, в лес. Все в лес уходят, как узнали, что степняки пришли и побили всех наших братьев. Вот и мы спрятались, чтоб нас не взяли…
— Ну, в селение ты чего не пошел? За нами следил?
— Да откуда я знал, что вы тут есть. Пошел сетку проверить, что в речке стоит. С отцом вместе пошли…
— С отцом, говоришь, а он где? — грозно спросил его Едигир, отчего парень растерялся, поняв, что сболтнул лишнего и закрутил растерянно головой по сторонам.
— Да тут он, — смутился, — убежал в лес, а я вот поглядеть хотел, какие они, степняки, и вот… попал.
— Зови его, нам с ним потолковать надо.
— Зови, сынок, не бойся. Мы свои и плохого ничево не сделаем вам, — подбодрил парня Назис.
Тот, чуть поколебавшись, крикнул все ж в темноту:
"Отец, иди сюда, тут свои…". Но со стороны леса никто не отозвался.
— Условного знака ждет, — сообразил парень и, приложив ладони ко рту, громко застрекотал по-сорочьи. Раздался ответный стрекот, и собаки, почуяв незнакомца, кинулись на него. Едигир подозвал их к себе, и вскоре к костру вышел невысокий мужчина с седой остроклинной бородкой, в таком же, как у парня, полушубке и бараньей шапке.
Он подслеповато щурил глаза на стоящих у костра и готов был при первой опасности задать стрекоча обратно в лес. Но, увидев Назиса, широко улыбнулся тому и затем поздоровался со всеми:
— Доброго вам здоровья и многих лет. А мы с сыном глядим, люди сидят у костра. Чего сидят? Кого ждут? Я ему говорю, айда скорее в лес, а то дорогу не найдем. Скоро совсем темно станет. А он поглядеть хотел. Шибко любопытный парень будет. Ну и вот… — развел тот руками, не зная чем закончить.
— Тебя Кукдей зовут? — спросил его Едигир.
— Конечно, конечно, а то как же. Любого спроси, что я Кукдей буду, все в округе меня знают…
— Рыбу поймали? — продолжал задавать вопросы Едигир.
— Есть маленько, там, возле леса оставил.
— Ладно тогда, садитесь. Разговор к вам есть. — Все послушно расселись у костра, даже не спросив, по какому праву приказывает им этот человек. — Были ли у вас степняки? Что слышно про Кашлык, про хана?
— Не-е-е, степняки к нам не показывались пока. Говорят, что бродили рядом где-то, искали кого-то, но мы их не видели. Зачем мы им? Что с нас возьмешь? А в Кашлыке, говорят, хан сидит и большую дань с наших беков берет.
— И платят ему беки?
— Чего не знаю, того не знаю. Куда им деваться, поди платят. Все не свое отдают, а с нас же и берут, А где наш хан Едигир, никто не ведает. Мужики болтали, что за подмогой куда-то ускакал, как узнал, что брата его убили.
— Убили? — воскликнули в голос и Зайла и Едигир.
— Так это еще когда было?! — вставил свое слово и парень, до этого не принимавший участия в разговоре. — Как наших беков побили при устье Тобола, так и Бек-Булата убили.
— Ты точно знаешь? — пристально взглянул на него Едигир. — Хорошо подумай, прежде чем ответить.
— А мне чего думать-то, — не смутился парень, — что мне сказали, то я и передаю. Сам не видел, а говорит народ…
— Вы вот все нас расспрашиваете, — заговорил Кукдей, — а про себя и не скажете, кто вы есть да откуда будете. Старого Назиса мы хорошо знаем, раньше видали. А вот вас так впервой.
— Время придет, узнаешь, — усмехнулся Едигир, — кто много знает, у того голова плохо на шее сидит. Слышал об этом? Вот и не задавай лишних вопросов. А сейчас я тебя, старик, отпущу, а сына здесь оставлю на всякий случай. Пришлешь ко мне сюда троих ваших лучших охотников, вот тогда и сын вернется. Ничего худого ему не сделаю, не бойся. Но чтоб ты не сбежал куда, попридержу чуток. Понял. Тогда иди, а охотников к утру буду ждать. Пусть не мешкают.
Старик довольно резво соскочил на ноги и двинулся от костра, но, чуть отойдя, уже издалека спросил:
