— Да скажи мне, чем ты занята? Ничего понять не могу…
— Нокут называется, — попробовала объяснить она свои действия, но такой ответ лишь больше запутал недоумевающего Едигира.
— Что значит "нокут"? Игра что-ли какая? Неожиданно по ее щеке скатилась слеза, и рука застыла в воздухе. Она уже не бросала камешки, и слезы все катились и катились по смуглым щекам, капая прямо на землю.
– Зайла-Сузге, что с тобой, говори! — не помня себя, закричал Едигир и кинулся к ней, затряс за плечи, прижал к себе. — Милая, дорогая моя, любимая… — повторял безостановочно.
Наконец Зайла совладала с собой и, чуть отстранившись от него, тихо заговорила:
— Я сейчас гадала. Меня научила этому одна моя служанка, когда я жила еще дома у отца. Гадание у нашего народа зовется нокут или ногып. И, честно говоря, Аллах запрещает нам, женщинам, гадать. От этого могут быть большие несчастья. Но я не удержалась и решила испытать судьбу. Мне сегодня приснился мой сын и муж. Я видела, что где-то льется много крови, и очень испугалась. Ведь мой сын наследник ханства, у него много врагов. Вот я и попробовала погадать и поняла, что моего мужа нет в живых…
— Как, — вскричал Едигир, — Бек-Булат умер?!
— Его убили. А наш сын скрывается у чужих людей, и его ищут плохие люди. Это мне показали камни. Они никогда не врут в отличие от людей…
Едигир вскочил на ноги и порывисто прошелся туда и обратно, как это часто бывало с ним при сильном волнении.
— А как ему можно помочь?
— То камни не скажут…
— И кто убил моего брата?
— И этого они не могут сказать. Но сделали то очень черные люди, Бек-Булат знал их, и они предали его…
— Я же говорил ему, говорил… Нельзя верить всем этим… — и он грубо выругался, не обращая внимания на Зайлу.
— Теперь уже ничего не изменишь. Но своего сына я должна спасти. Кроме меня, никто ему помочь не сможет.
— О чем ты говоришь? Ты всего лишь женщина. Я пойду!
— И тебя тут же схватят степняки и казнят на месте. И слаб ты еще…
— Но ведь что-то надо предпринимать? И зачем ты увезла меня оттуда?!
Нет, Едигир, я поступила правильно. Так распорядилась судьба. Сперва я должна спасти тебя, а потом уже сына.
— Ты останешься здесь, а я завтра же отправлюсь в путь и сделаю все, что смогу. Не может быть, чтоб степняки перебили всех моих нукеров. Кто-то все равно должен был спастись и теперь скрывается. Они ни за что не пойдут на службу к этому… твоему брату. Я найду их, и мы вместе найдем Сейдяка и соберем ополчение. Нет, война еще только начинается!
Зайла, не поднимая головы от земли, словно она продолжала что-то там рассматривать, упрямо сказала:
— Если ты уйдешь, то я пойду следом. Ты ведь не станешь связывать меня? Верно? Согласись, что так будет хуже.
— Но ты же не знаешь этих мест и заблудишься через полдня пути!
— У нас говорят так: "Сердце матери и на край земли дорогу найдет". Я знаю, что со мной ничего не случится. Я дойду.
На Едигира, казалось бы, подействовали ее слова, и он внимательно посмотрел на Зайлу.
— А в самом деле… — в замешательстве проговорил он, — как же я тебя оставлю одну? Ведь ты и с голоду тут пропадешь. Пользоваться ловушками ты не умеешь.
А если зверь какой?
— Ну вот, — рассмеялась она, — наконец-то и обо мне вспомнил. А то все "я" да "я". Я знаю, кто нам поможет, но скажу об этом завтра. Все будет зависеть от того, какой сон мне приснится. Доставай свое кушанье, если оно окончательно не сгорело.
— Сон… сон приснится, — заворчал Едигир, но возражать не стал, а разгреб золу, извлекая запекшегося тетерева.
Вечером он долго и тщательно готовился в дорогу, собирая все необходимое. Долго сидел у костра, подбрасывая ветку за веткой в огонь. А когда опустился на лежанку и втянул ноздрями пряный запах свежей хвои, то почувствовал, что Зайла не спит. Все ее тонкое тело мелко дрожало. Он положил ей руку на грудь, и тотчас ее рука легла на его лицо. Зайла моментально повернулась к нему и притянула к себе, зашептала что-то на ухо, и он будто провалился в густой туман. Утром они оба, ни словом не обмолвившись, оделись потеплее и вышли в том направлении, откуда совсем недавно приплыли. Рядом бежали собаки, казалось бы довольные больше всех, что и они отправились в путешествие. Шли долго, почти не разговаривая, и лишь делали короткие привалы для отдыха. Уже за полдень достигли селения, мимо которого проплывали. Людей в нем по-прежнему не было, но по следам определили, что недавно его кто-то посетил.
