— Почему так решил?
— В зале пусто.
Исмаил продолжал лживо скалиться в улыбке:
— Вашими стараниями, которых я никогда, пока жив, не забуду, торговля идёт хорошо, просто, видимо, Аллах решил так, что хватит на сегодня овец мясом кормить, и прислал ко мне такого великого воина, как ты, Николай…
«Ах ты, старый лис…»— подумал подполковник, а вслух сказал:
— Так уж получилось, что мы с тобой давно не встречались, ты уже, наверное, и забыл о нашем договоре.
Шашлычник сделал физиономию серьёзной:
— Как такое забудешь, я долги всегда отдаю.
Николай отправил в рот очередной кусок мяса, тщательно прожевал его, давая возможность старику в полной мере осознать свою зависимость от прихотей военного гостя и лишь спустя несколько томительных минут произнёс:
— Выдаю тебе супер секретную информацию, старик.
— Какую? Может она мне и не нужна,— выразил аккуратное сомнение Мерзоев.
— Нужна, для понимания дальнейшего разговора и задачи…
— Какие задачи, я ведь не военный человек.
— Короче, по всей стране объявлена операция «Антитеррор»…
— Вы мне автомат выдадите,— снова решил перевести в плоскость шутки разговор старик,— так мне не надо, у меня ещё с большой войны «пэпэша» припрятан в сараюшке…
Николай отхлебнул пива, и, не обращая внимания на ёрничанье шашлычника, продолжил:
— Мне срочно нужна информация о каком-нибудь серьёзном участнике бандподполья, находящемся во всероссийском розыске.
Исмаил с сомнением почесал маковку:
— А где же мне такого взять?
«Всё-таки решил из меня козла сделать, старый хрен»,— со злостью подумал подполковник, и решил сразу прижать эту «шестёрку» своим козырным «тузом»:
— Сегодня же в мечети пойдёт слушок о «конспиративной шашлычне» старика Исмаила Мерзоева.
Хозяин харчевни поморщился:
— И не жалко вам старика?
— Найду другого…
— Хорошо, подскажу одного «тяжёлого», только ехать далеко придётся, чтобы на меня не подумали.
— Ничего, для бешенной собаки сто вёрст не крюк…
Глава 3
Под стук колёс по всей России
Милиционеры из Коми выехали в командировку в самом начале марта. Поезд отправился от сыктывкарского перрона в час ночи. Было морозно и холодно от сквозящего вдоль железнодорожной полосы северного ветра. Военный эшелон, состоящий из четырёх вагонов, трёх пассажирских для ста пятидесяти человек личного состава и одного товарно-почтового с провиантом, стройматериалами, «гуманитаркой», вооружением и иной военной амуницией, прицепили к местному составу, который ходил до узловой станции Микунь и тащился дальше в северном направлении. В Микуни состав перецепляли к воркутинскому поезду, шедшему до Новороссийска. Затем добирались до Минвод, а дальше, как поётся в известной среди российских «солдат удачи» и иных контрактников песне: «На Моздок, на Моздок…»
Как водится, на вокзале было много провожающих. Все они небольшими стайками кучковались со своими отбывающими в Чечню родными и близкими ребятами в милицейской полевой форме в залах ожидания и вдоль перрона. Какие-то два пьяных придурка ходили по всему этому пространству и дико орали:
— Ярик! Где же ты, Ярик?!
Но Ярик всё никак не находился. И они продолжали орать, внося в процесс проводов некую изюминку. Вскоре для торжественного построения должен был прибыть министр, и замполит оперативной группы майор Валерий Петрович Вихров выловил этих двоих у входа на вокзал, оказавшихся двумя инспекторами из отдела связи, разыскивающими своего товарища по службе, тоже прапорщика милиции, будущего связиста оперативной группы Грозненского района Чеченской Республики. Разговор был короток:
— Стоять!— это Вихров.
— А мы чо? Мы никого не трогаем…— это связисты.
Валерий Петрович был ни на шутку зол:
— Через десять минут сюда прибудет на построение министр. Если ещё раз услышу ваш ор, или увижу ваши пьяные рожи, и вы оба и ваш сволочь Ярик, вместо Чечни будете ночь куковать в ловэдэтэвском обезьяннике. Это понятно?
Провожальщиков словно подменили, расхлябанность сменилась на азы строевой подготовки:
— А мы чо, товарищ майор, нам понятно…
— Мы, товарищ майор, больше не будем искать Ярика…
— Р-р-разрешите ит-тить?
Вихров аж ногой притопнул:
