Лиса, обрадовавшись счастливому случаю, начала расхваливать воду:
— Уж так-то она хороша…
И звать козла вниз. Спрыгнул козёл, ничего не чуя, кроме жажды. Напился воды и стал с лисицей раздумывать, как им выбраться.
Тогда лисица и сказала:
— У меня есть хорошая мысль, как спастись нам обоим.
— И как же?— спрашивал козёл.
— Да очень просто. Ты обопрись передними ногами о стену да наклони рога, а я взбегу по твоей спине и тебя вытащу.
И это её предложение принял козёл с готовностью. А лисица вскочила ему на крестец, взбежала по спине, оперлась на рога, и так очутилась у самого устья колодца. Вылезла и пошла прочь. Стал козёл её бранить за то, что она нарушила уговор:
— Подлая ты подлая…
А лиса обернулась и молвила:
— Эх ты! Будь у тебя столько ума в голове, сколько волос в бороде, то ты, прежде чем войти, подумал бы, как выйти…
Так и умный человек не должен браться за дело, не подумав сперва, к чему оно приведёт.
Машина резко затормозила у знакомого входа в замызганную курдючным жиром шашлычню. Белокурый, спортивного телосложения подполковник Николай споро соскочил с подножки авто и заспешил в пропахшее гарью помещение. Кем на этот раз он окажется после разговора с хитрецом Исмаилом, козлом или лисицей? Эта мысль не давала ему покоя. Старый Исмаил был на крючке компетентных органов ещё с середины семидесятых годов, сменил за свою жизнь десяток «хозяев», и передавался из рук в руки, как красное знамя победителя в социалистическом соревновании, сначала «кагэбэшниками», потом «фээсбэшниками», а сейчас в период военных действий приезжавшими к новому месту службы в мятежную Чеченскую республику представителями военной разведки.
Однажды, при первом знакомстве Николай заключил с Исмаилом договор, он помог ему стать единственным шашлычником в округе, убрав совершенно законными методами и руками одного из приезжих ОМОНов конкурента напротив, и выбив из должника военного комендача Савельева Егора Ивановича должок в американских рублях. А Мерзоев в свою очередь сливал ему оперативную информацию о готовящихся бандформированиями акциях. Наивные моджахеды частенько вели переговоры за его столиками с шашлыком в руках.
Старуха Исмаила возилась по своим коммерческим делам у импровизированной барной стойки. Она, увидев гостя, с радушностью свахи Фатимы оголила в улыбке, больше похожей на оскал рассомахи, ещё довольно крепкие для её возраста зубы:
— А-а, здравствуйте, здравствуйте, кумандир, проходите, у нас для вас всегда самый свежий, самый сочный шашлык и холодное пиво…
Николай сдержанно кивнул «барменше»:
— Добрый день, где хозяин?
В небольшом зальчике было пусто, ни посетителей, ни шашлычника не было видно. Старуха ещё больше дружелюбно оскалилась:
— Он вниз в подвал спустился за продуктами, сейчас выйдет…
И зычно заорала, так что её вопль разнёсся чуть ли ни по всем просторам гикаловского базара:
— Исмаил, к нам гости, выходи скорее!
В зале было пусто, но Николай всё равно непроизвольно посмотрел по сторонам. Такая зычная рекламная акция ему была совершенно не нужна. Чтобы вопля не повторилось, он решил занять старуху делом:
— Уважаемая, я очень тороплюсь, вы уж обслужите меня побыстрее.
Женщина понимающе, дела-то ведь военные, заулыбалась ещё шире:
— Вам как всегда?
— Да, да, как всегда…
Вскоре перед ним на столе появилась тарелка с дымящимися кусками жаренной на открытом огне баранины, несколько ломтей свежего хлеба, миска с нарезанным аккуратными кружками свежим луком, красная баклажка с горлодёрным крепким кетчупом, напоминающим больше изделие среднерусских сударушек — «тёщин язык»— и запотевший бокал с местным пивом «Терек». В процессе обслуживания из боковой дверцы, ведущей в подвал, появился хозяин харчевни. Приметив гостя, он принял пьяненький вид, и, широко улыбаясь, направился к подполковнику в камуфляже.
— Добрый день, кумандир!
— И тебе здоровья, Исмаил, присаживайся…
— Спасибо, могу и постоять, а, может, что ещё принести, есть хорошая московская водка?
— Нет водки не надо,— поморщился Николай.— Я смотрю, у тебя дела идут не совсем важно.
Мерзоев присел за стол на самый краешек соседнего стула:
