переживать за какого-нибудь героя. И этим он, конечно, отличается от глупой пчелы.
23
Короче, жизнь Феликса текла равномерно и однообразно и
была наполнена невысказанной тоской. Не было в ней ни
хороших , ни плохих неожиданностей.
И вдруг, осенним воскресным вечером – звонок. Феликс
сразу почувствовал, что дело неладно – кому он мог быть
нужен в такое время?
– Алѐ, – сказал Феликс, внутренне готовясь непонятно к
чему.
– Привет, Феликс… – раздался приглушенный,
совершенно особенный шепчущий голос, отчего у Феликса
возникло в голове легкое помутнение.
– Это вы? – спросил Феликс, не решаясь назвать
собеседника по имени.
– А ты думал, кто? – прошептала трубка.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил Феликс,
еле сдерживая дрожь и боясь совершить какую-нибудь
бестактность по отношению к покойнику.
– Плохо, ох, плохо, – раздался слишком знакомый голос. –
Выручай, Феликс!
Вихрь странных мыслей пронесся в голове у Феликса. Не
помочь мертвому другу? Как это было бы с его стороны
отвратительно! Но всего этого просто не может быть!
– Извините, – сухо сказал Феликс, проклиная сам себя за
бездушие, – но сейчас ничем вам помочь не смогу. Я
нездоров и никуда не поеду.
– А зачем тебе ехать? – отозвалась трубка ехидным
шепотом. – Я к тебе сам приду!
24
И в трубке загудело.
―Так, – подумал Феликс, – надо бежать. Всего этого не
может быть, но это неважно. Паспорт, деньги , зубную щетку
– в карман. Носки дырявые – неважно. Пальто, шапка,
ботинки. Ключи. Выключить газ. И , главное, – не медлить!
Скорее, скорее!‖
Сбегая по лестнице, он вспомнил, что оставил на тумбочке
свое лекарство. Один лестничный пролет, другой. Ноги как
будто одервенели, но слушаются. И вот, наконец, впереди
последние пятнадцать ступенек и спасительная дверь на
улицу!
Феликс уже предвкушал, как толкнет ее и вдохнет полной
грудью сырые осенние сумерки, но тут за его спиной
раздался негодующий возглас:
– Куда это ты собрался?
Феликс, как был, рухнул на ступеньки , проехал по ним
головой вниз и , вдобавок, ударился виском об косяк.
Возможно, он даже умер, но точных сведений на этот счет у
меня нет.
Жильцы первого этажа, люди интересующиеся, гурьбой
высыпали на шум – посмотреть , что происходит.
– Прохвессор от меня убегал и подскользнулся,– объяснил
ситуацию Егорыч, алкоголик. – Я у ево денег хотел занять.
– У такого зимой снега не допросишься, – сказал кто-то. –
Пусть полежит, подумает.
И народ потянулся по квартирам.
2012
25
ЛЮБИТЕЛЬ ЧТЕНИЯ
Иван Феликсович вернулся домой грустный. Женщина, в
которую он был влюблен, дала ему понять, что… в общем…
в его возрасте… ни к чему эти глупости…
―Да, – говорил сам себе Иван Феликсович, – в моем,
действительно, возрасте… пора бы уже…‖
А почему ―пора бы уже‖ и так было ясно. Лысина,
поросшая редкими волосьями, очки, опять же, и общая такая
непрезентабельность – вот вам и ответ на этот вопрос. Был
Иван Феликсович человеком непьющим и оттого справлялся
со своими огорчениями не так, как все нормальные люди, а с
головой погружался в чтение.
Как называлась книга, которая помогала ему забыть на
время о своей неудачливости , – я точно вам сказать не могу.
Важно другое: Иван обладал редким в наше время
читательским даром – он словно переселялся на страницы
читаемого произведения. Вот и сейчас, перебежав на
полусогнутых между цветущими раскидистыми магнолиями,
он укрылся в небольшой скалистой расщелине, покрытой
зеленоватым мхом. Автоматная очередь просвистела над его
головой, но, здесь, прижавшись лицом к холодным скользким
26
камням, он чувствовал себя в относительной безопасности. И
этой безопасностью надо было пожертвовать! В отдалении
виднелась роща из деревьев незнакомых пород , именно туда
ему нужно добраться как можно скорее! Цепь автоматчиков, прочесывавших лес у него за спиной, все ближе, уже слышен
хруст ломающихся сучьев…
Но впереди – открытое , свободно простреливаемое
пространство, сплошной песок и никакого укрытия.
Сделав над собой усилие, Иван пополз, стараясь не
поднимать головы, и вдруг услышал характерный рокот – из-
за ближних скал показался вертолет.
Песок взметнулся прямо перед его лицом желтыми
смертоносными фонтанчиками. ―Неужели здесь , на этом
