— Нападение на постовых милиционеров?
— Да. Но агент допустил ошибку. Добыча оружия должна была производиться не в районе моих действий. В результате его ошибки, я думаю, вы нащупали меня.
— Вы говорите о Вербицком?
— Да. Он арестован? — спросил Вебер.
— После того, как вы угостили его коньяком с цианистым калием? — Сазонов усмехнулся.
— Я этого не делал. Он, вероятно, отравился сам.
— Вы хотели инсценировать его самоубийство. Даже стакан унесли. Но забыли унести свои окурки из пепельницы. Были и другие следы.
— А что представлял из себя вариант «Б»? — спросил Сазонов.
— Ничего определенного. Под ним подразумевалось все, любая случайность, которая могла бы привести к цели.
— Ясно. Уповали на «королевского цирюльника»?
— В некоторой мере.
— Напрасно, с тех пор, как он обосновался в городе, мы знали о нем, но не трогали, надеясь заполучить нечто более ценное. Скажите, Вебер, вы или Савосин ранили шофера такси?
— Он жив?! — не сдержал удивления Вебер.
— К счастью, жив. Так кто: вы или Савосин?
— Я. Но каким образом вы могли знать о моих намерениях?
Сазонов улыбнулся:
— Сопоставили некоторые данные, факты... В общем, гипотетически. Вот так-то, Пауль Вебер! Вы, кстати, заметили, что мы не упоминали сегодня Протасова? Хороший был человек, жаль его. Но о нем еще поговорим завтра, а на сегодня — достаточно. Хочу вам сказать, Вебер, что крах вашей провокации — это в миниатюре грядущий крах всех тех, кто пытается помешать установлению прочного мира на земле!
