Человек новой формации стеная, пополз к воде - как бывший спортсмен, он был более привычен к побоям. И в этот момент вдруг ожил спутниковый радиотелефон. "Труба", скорее всего, у кого-то выпала из кармана и валялась теперь на месте побоища, слегка занесенная слоем песка.
- Алло, Алло! - повторял потерявшийся голос.
Два старых идейных врага молча переглянулись и Эрик скучающе отвернулся.
- Я слушаю вас, - спокойно ответил Векшин, нажимая на кнопку "ответить".
- А-а, это ты? Тогда все понятно: на нечто подобное я и рассчитывал. Надеюсь, они еще живы?
- И в меру здоровы.
- Узнал?
- Обижаешь.
- Ну что же, хреновы дела твои, Векшин, - в знакомом до одури голосе он угадал торжество. - Что ж ты молчал о сыне, утаил в свое время повод нажраться от целого коллектива? Моего-то Андрюшку, помнится, три обмывали. Вот жадность твоя боком и вышла...
- Ты это о чем? - старый разведчик рванул воротник рубахи.
- Ага, проняло? Я говорю об Антоне - том самом мальчишке, что фигурировал в сводках под псевдонимом "Сид". Помнишь такого? - знаю, что помнишь! Так вот, только что поступил сигнал, что он уже в наших руках.
- Да! - заорал Векшин, окончательно теряя контроль над собой, - ты слышишь, ублюдок? - да, это действительно мой сын! И я бы тебе посоветовал хорошенько молиться Богу, чтобы твой источник ошибся и чтобы Антон никогда не узнал о том, что это сказал ты!
Продолжающий бормотать телефон с жужжанием врезался в воздух и воткнулся в ближайшую пальму.
- Ты что-то задумал, Эрик? - безумный блуждающий взгляд наткнулся на американца, - не советую!
Я лежал и прокручивал в голове все, что скачал из памяти хозяина дома, в котором увидел свою сестру.
Итак, Ичигаев Заур Магомедович, 1964 года рождения, уроженец Республики Грузия. С двенадцати лет без отца, с тринадцати употребляет наркотики. Начинал с "травки". Колоться начал на зоне. Попал туда сразу по-взрослому, по солидной статье, за вооруженный грабеж. Захотелось с братвой "раскумариться", да кончились деньги.
Кличка "Малой" прилепилась к нему еще в следственном изоляторе. Попал он туда, не зная традиций, признавая только закон силы. Вел себя нагло, чем очень обидел честных сидельцев. Чигу хотели "отпетушить", но не успели. Из высших инстанций прислали маляву: "Не троньте Малого!" Это озаботился дядя, в миру - материн брат, на воле известный как Гога Сухумский, коронованный вор и законник.
Первый срок пролетел незаметно и весело, как новогодние праздники. Ичигаев ни в чем не нуждался. Зоне, где он пребывал, был обеспечен повышенный "грев". Чай, водка, курево, "ширево" поступали по мере надобности. Три раза в год "на свиданку" прилетала "невеста" - самая смазливая из "пятерошниц". И всеми этими благами Чига щедро делился с "уважаемыми людьми".
Под крылом у "блатных" он успешно закончил тюремный ликбез. Изучил Уголовный Кодекс, научился "ботать по фене", презирать "промку". А вскоре и сам Чига Малой стал "уважаемым человеком". Вопреки традициям и формальностям, его "типа короновали".
Хорошее, емкое слово, - подумалось вдруг, - всплыло из народных глубин. Типа - это что-то игрушечное, ненастоящее: колбаса по сорок рублей, когда килограмм мяса стоит за восемьдесят, "Жигули" по сравнению с "Фордом", президент, по сравнению с человеком, которого действительно выбрали. Хорошее слово, ко всему у нас применимое: типа работа, типа зарплата, типа власть, типа закон, типа Россия.
Откинулся Ичигаев, когда ему было неполных двадцать четыре. Об этом событии даже писали в местной газете. Так, мол, и так, вернулся из мест заключения уголовный авторитет "И" - первый в истории города коронованный вор в законе. Дали понять, что им "типа гордятся".
Реклама попала в жилу, а тут еще дядя родной порадел. Короче, на сходняке назначили Заура смотрящим. Старый Кытя передал ему кассу и властные полномочия.
Времечко было подлое: цены росли ежедневно, причем - в разы. На помойках пропали объедки. Бродячие псы собирались в стаи, чтобы охотиться на бродячих котов. Родная сермяжная власть все больше напоминала оккупационный режим. Шоковая терапия лишила народ мотивации жить и плодить голытьбу. Это было начало процесса, который в последствие назовут "естественной убылью".
