Эрик склонил голову, перестал греметь гаечными ключами, навострил уши, заслушался. Бизнесмен Окс, отфыркиваясь, вынырнул из лагуны, направился к катеру, вытирая лицо потной рубахой. Солнце стремительно уходило в зенит.
- Все это чистейшей воды демагогия, - подумав, сказал Миропольский, - разговор в пользу бедных, к числу которых мы оба, пока, относимся. Впрочем, для вас слово "пока" более применимо. У меня же, как ни прискорбно, нет таких перспектив.
Последнюю фразу он выстрадал всей своей жизнью и произнес искренне, с очень большим чувством.
Время идет, - представитель Кремля посмотрел на часы, - а мы с вами так ни о чем и не договорились. Каким будет ваше решение, что прикажете передать моему руководству?
- Так и скажите: Векшин не продается. Он хочет рискнуть, так как считает, что как-нибудь выкрутится. Были же прецеденты в самом недавнем прошлом? - товарищу Ельцину, который разрушил страну и попрал ее Конституцию, не дали и года условно. Победителей в нашей стране не судят. А еще передайте, что тридцать седьмой год бывает в каждом столетии и следующий уже на подходе.
- Не спешите с ответом, Евгений Иванович, - зло прошипел Миропольский, - время для размышлений еще есть. Да и не все карты легли на стол.
- О чем базар? - произнес Окс с высоты своего роста, услышал, наверное, знакомые термины.
Представитель российского бизнеса подошел пару минут назад. Он трудно вникал в разговор, а чтоб обозначить собственный вес, красноречиво поигрывал кобурой.
Красивая вещь и очень удобная, - по себя отметил полковник, автоматически меняя позицию, - шитая на заказ у очень хорошего шорника. А пистолет в ней самый расхожий - армейский "Макаров".
- Хотел бы напомнить, если забыли, - чеканил слова Миропольский, не обращая внимания на вопрос своего подельника, - У вас в Ленинграде похитили дочь. Вам ее совершенно не жаль?
- А вот это вы зря, - грустно сказал Векшин, - это вы очень зря. Мне кажется, в детстве вас мало пороли, а все больше ставили в угол - как-то не научили уважать и бояться старших.
Это было сказано слишком язвительным тоном. Проняло даже бизнесмена:
- Слышь, Валерьян, - спросил он без обиняков, - тебе не кажется, что этот мужик давненько не обсирался в мозолистых руках рабочего человека?
Он еще и пытался плюнуть в лицо, но густая слюна повела себя как хреновый гимнаст: она крутанула на нижней губе неполное сальто и соплей распласталась на его собственном подбородке.
- Ну, суслик! - прошипел Евгений Иванович и почти без замаха "зарядил" бизнесмену в торец.
Окс грохнулся молча, и с таким выражением на лице, как будто обиделся. Человек новой формации еще сучил пятками по песку, а горячая рукоятка "Макарова" уже покинула шикарную кобуру и привычно вписалась в ладонь Векшина.
- Прекратите, немедленно прекратите! - заорал Эрик Пичман, выпрыгивая из катера. Он как никто представлял, что сейчас будет.
Но Векшин не стал придерживать руку - завершая круговое движение, она уже опускалась на рыжее темечко Миропольского.
Пистолет не был поставлен на предохранитель, как это обычно бывает у разгильдяев, и выстрелил одновременно с ударом.
Завсегдатай Кремля с шумом выпустил воздух, вертикально опал и затих, издавая запах свежих фекалий.
- Одному амбец! - сдавленно прорычал старый разведчик и едва удержался от смеха: на коротких штанах Окса тоже проступило пятно.
- Вы с ума сошли, Экшн, - возмущенно выговаривал Пичман, перейдя на испанский. - Каррамба, связались с мальчишками, шли бы уже вышибалой в кафе "Мороженное"!
Он тоже скрывал ухмылку, но старательно делал вид, что всерьез озабочен: припал на одно колено, приложил тыльную часть ладони к плохо выбритой шее московского гостя, который валался в глубоком обмороке.
- Штанишки не плохо бы застирать и носики утереть, - зло огрызнулся Векшин. - Основной недостаток американской разведки - неумение прививать своим подопечным уважение к старшим. Это ваша недоработка. Как верно заметил один француз, которого в Америке не читают, "мы в ответе за тех, кого приручили".
