- Дозу не рассчитал?
- Нет, покойник был не наркоша - нормальный мужик, из работяг. Курить ему очень хотелось. Ладно, думаю, уважу соседа, натерпелся он на допросе. А табачок был смертью крапленый и прислан по мою душу. Тут уж не до малявы, пришлось поднимать кипиш...
- Подробней, сынок, - Чига вздрогнул: здоровенная лапа Черкеса легла на его запястье, - когда это было?
- Перед самым обедом, - припомнил Заур, - после утреннего допроса.
- Кто первым вошел в камеру?
- Коновал, а с ним пара шнырей. Они как будто за дверью дежурили. Бычок, что покойный курил, еще не погас.
- Кум здорово припозднился?
- Не-е-е! Ты на кума даже не думай, - Ичигаев замотал головой, - он точно не при делах. Чуть с ума не сошел. Так топал по коридору...
Старый вор усмехнулся. Посмотрел на Заура с пониманием и сочувствием.
- Эх, молодость, молодость, тебе бы не зону топтать, а идти в проповедники! Запомни, малыш, думать нужно на всех. Чаще всего виноват тот, кто вне подозрений. Ты маляву куда дел?
- Схавать хотел, да потом побоялся: подумал, что тоже отравлена. Спалить не успел, парашу с утра выносили - там тоже не спрячешь. Вот и оставил ее при себе, а когда улеглось - сжег.
- Правильно сделал... прочитать хоть, успел?
- А как же. Там ровно три предложения: "Ухожу на этап. Если сходняк утвердит, примешь дела. Подробности у кассира". Только это писал не Аслан, я его почерк знаю. Да и не стал бы он бумагу марать ради такой туфты - проще было на словах передать. К тому же, была между нами договоренность: если Аслан уходит, смотрящий - Хазрет. Он и принял дела. Пока Славгородский хату шмонал, один из шнырей мне скинул другую маляву.
- От него?
- О нем, обо мне, и о куме.
Черкес чуть не бросил руль:
- Вспомни дословно. Сможешь?
- Дословно не выйдет, - усмехнулся Заур, - написано на фарси.
- Жаль! - огорчился старик, - я в языке Пророка, скажем так, не очень силен. Ну, давай своими словами.
Расшифровка арабского текста заняла много времени. Смысл малявы был малопонятен: он сплошь состоял из намеков и полунамеков. Но Чига с Черкесом все разложили по полочкам. У каждого был свой взгляд, своя информация: один просекал события изнутри, другой лицезрел результат.
Хазрет сообщал, что в Минводах захватили автобус с детьми. Угонщики срочно требуют деньги и самолет для вылета за границу, а в дополнение к выкупу - законников-мусульман из Ростовской тюрьмы. Его и Аслана доставили к Куму для прямого контакта с главарем беспредельщиков, неким Салманом. Славгородский как раз базланил по телефону с каким-то высоким чином. В разговоре проговорился, что его, то есть Чигу, увезли на этап под конвоем ГУИНа. Машину в пути обстреляли, двоих конвоиров ранили А он, то есть Чига, сбежал. Потом ему и Аслану предложили свободу. Сказали, что где-то за городом под парами стоит вертолет и ждет их согласия. От такого подарка Хазрет отказался - попросился обратно в камеру. Что решил для себя Аслан, ему неизвестно, но на хату он не вернулся.
- Это написано на фарси, - пояснил Ичигаев, а в заключение несколько слов на русском: "Вертухай утверждает, что ты до сих пор в карцере. Подтверди, если это не так, быть ему битым".
- Все, или может, еще что-нибудь вспомнишь? - с нажимом спросил Черкес, - о куме, угнанном самолете, бывшем смотрящем?
- Да есть кое-что... не знаю, насколько оно относится к делу...
- Ты говори, а после решим: относится, или нет.
- Слышал я от надежных людей... - замялся Заур.
- Ну?
- Говорят, что Аслан состоит в тайной организации, объединяющей всех мусульман Кавказа. Название у нее очень мудреное: то ли ассоциация, то ли конфедерация горских народов. Он там чуть ли ни самый главный. Только это секрет, очень большой секрет!
Аварийный тандем потихоньку выполз на трассу. Пыль улеглась. Расплавленный битум издали был похож на потоки воды. Пейзаж просветлел, стал намного свежей.
Вот и все, - подумал Черкес, - ответы закончились, остались одни вопросы, а их почему-то становится все больше и больше. Мне нравится этот чех: голова у него светлая и если ему помочь, он может припомнить многое.
