— Еще бы не заметно, такая рыба только там и водится, больше нигде не выживает! Или вы еще в каком другом месте ее наловили?
— Да нет, в промежутке, — признался Рес.
— Ничего себе! И там ураганили?!
— Да… а откуда вы?..
— Да снасти у вас растянуты! А как же вы нас нашли… как вы там вообще путь прокладывали, колдовством?
— Колдовством, — осторожно подтвердила Леск.
— Повезло вам, что колдовать умеете.
— А что, так сложно путь проложить? — хмыкнул Рес.
— Это в морском промежутке-то несложно? Где север, где юг непонятно, не говоря уже, чтобы широту-долготу померить, а по лагу да по памяти скорее напротив суши окажешься, чем напротив воды, течения же там.
Рес понял, что пятна и разводы на небе морского промежутка можно разглядеть только чувствительными глазами побережников, другие люди кроме белесой мглы ничего не видят. А по лагу не получалось проложить путь всего лишь из-за течений, никакого колдовства.
— Ну а… даже если с моря в морской промежуток уйти? — предложил Рес. — Если с моря уйдешь, и недалеко от входа унесет, то все равно в море вынесет.
Игарс уставился на Реса, хохотнул, покачал головой:
— Вы морской промежуток прошли, а ничего про него не знаете. Все входы туда — с рек или озер, с пресной воды. С чем связано, непонятно, а есть такое. А на сушу вынесет — корабль в щепки сразу. Повезет, если только калекой останешься. Мало кому так везло, гибли в большинстве. А вы, получается, с Колдуньи в промежуток ушли? И не просто так, наверное, не из любопытства?
— Нет, конечно, — подтвердил Рес. — Там же фоликсы. И не только.
— Фоликсы?
— Змеюки такие, огромные.
Игарс не верил. Это было открытое, честное недоверие, подкупающее и располагающее. Люди не умеют аж так ловко притворяться.
— Там не только фоликсы, там и люди живут, — усмехнулся Рес.
Игарс тоже усмехнулся:
— Это понятно, не у фоликсов же вы «Фупу» угнали. — Он явно старался побольше выведать, потому Рес перевел разговор:
— Так что же там с войной? Когда началась, как идет?
— Началась… Двадцать два дня, как.
— А мы в морском промежутке болтались. И как идет?
— Никак не идет пока что. Сначала думали, имперская армия через границу в Драконью Пустошь вступит, а нет, вместо этого флот к драконьим берегам послали. И то — не высаживаются, только вдоль плавают. Многие надеются, что не будет войны с драконами, Император только новый договор заключит.
— То есть, сейчас идут переговоры? И как они? — живо спросил Рес. Ему совсем не хотелось воевать с драконами. Преступником быть — и то больше нравилось, потому что привычнее.
— Про переговоры не знаю, — качнул головой Игарс. — Служители не говорят.
— Служители?
— На больших боевых кораблях обязательно есть служители неба, они и докладывают своему храмовому начальству. По «длинной нити» — волшебство такое особое, с раковинами. Потому и мы знаем.
Леск рассказывала про «длинную нить»: моллюска-зубатку разнимают с особыми заклинаниями, потом, если стучать по одной створке, то стук слышен и в другой. Даже голос слышен, хотя очень тихо. Связь получается мгновенная. Хотя, конечно же, не все так просто: одна половинка должна все время находиться в том месте, где провели ритуал, в узле нитей. Леск знала только один такой узел — в землях Второго Племени, на границе с Холодной Степью. И там как раз находится очень древний храм неба. Наверное, в узле собрано множество створок, и служители могут передавать через него сообщения друг другу.
— Мы последнее время только и делаем, что по разным храмам на островах створки эти развозим, — рассказывал Игарс.
— Но волшебство «длинной нити» ненадежно, — вставила Леск. — Его можно заглушить довольно простым заклинанием. Причем — почти откуда угодно.
— Вы много знаете, — усмехнулся морянин. — Может, поделитесь знаниями? Храм неба заплатит. И укрытие даст — хоть древний договор и расторгнут, вам лучше пока не высовываться, имперская разведка все равно ищет вас из-за чего-то.
Рес и Леск переглянулись. Можно ли верить служителям? И стоит ли выдавать все тайны, какие знают?
