Леск подошла к раненому в руку служивому — он был уже весь в крови, пытался хоть как-то себя перевязать, помогая зубами. Сказала таким злым голосом, что даже Рес испугался:
— Если что — глаза выдавлю.
И принялась помогать. Зря время теряют, ведь тут и другие служивые рыщут вместе с городской стражей. Впрочем, шагов не слышно, значит, немного времени еще есть… Лишь бы эти крик не подняли, однако побоятся — беззащитны перед Ресом и Леск.
Поглядывая на первого служивого, который неуверенно тянулся к рукояти меча, Рес привел в чувство дворянина хлопками по щекам, жестко спросил:
— Не соизволите ли объяснить, почему вы и ваши люди на нас набросились?
Дворянин хмыкнул:
— А почему вы от нас убегали?
Совершенно спокойно говорил, как будто вел застольную беседу. Еще и шутит. Даже завидно.
— Таким образом, недоразумение разъяснилось, и вы не будете нас преследовать?
— Я ничего не обещаю…
— Да? В таком случае, и я ничего не могу обещать.
— Если вы меня убьете, серьезно раните или ограбите, вам не спрятаться даже в империи меднолицых, — с деланной скукой объяснил очевидное дворянин.
— Одним убитым дворянином больше, одним меньше. Нас и так преследуют, правда, я не понимаю, откуда столько чести. Кого мы разозлили?
Дворянин посмотрел на Леск, которая затягивала служивому повязку, потом в глаза Ресу:
— Старого Тоумоса.
— А… И чем же?!
— Вы его обманули, притворялись дворянами, — стало быть, этот ополченец тоже знает про обман. Стоит ли и дальше притворяться? Вряд ли получится, но не признаваться же, что врал:
— А почему он решил, что мы не дворяне?
— Вы сражались на мечах, как побережник. Вы ломали ритм поединка, а Тоумос потом уже, когда вы расстались, случайно узнал, что так сражаются побережники. Другие мастера навязывают свой ритм, подстраиваются под чужой, но атаковать против ритма — это умение народа побережья.
— Мало ли кто так сражается, побережники из своего мастерства тайны не делали!
— Да, не делали, — усмехнулся дворянин.
Ясно, Иэй заподозрил, проверил, есть ли в роду медных ножей люди с именами Малтвик Ней и Малтвик Гис. Может, и нашлись, да не те оказались, с которыми Иэй ел рыбу за одним столом и обсуждал имперские законы. И все равно неясно, почему приметы Реса и Леск разослали по всем кордонам, даже убийства серокафтанника мало для такого пристального внимания.
— И как же вам передали наши приметы? — продолжал расспрашивать Рес — надо побольше вытянуть из дворянина, пока он болтливый. — Гонец бы не успел с Пахотных Равнин, никак не успел.
— По цепочке огней. А потом — с почтовыми соколами.
Рес не сразу вспомнил, что это за цепочка, потому как она мало кому доступна: на вершинах каждой из Пограничных гор поставлены мощные масляные фонари, снабженные особыми устройствами из множества дверец, чтобы можно было быстро мигать. Так и передают сообщения — сочетаниями из коротких и длинных вспышек, вроде перестукивания в тюрьмах или морского «языка барабанов». Только на своем, тайном языке, да меняется он все время, чтобы враги не прознали имперские тайны. Понятно, что много сообщений по цепочке не передашь, потому не всем она доступна, далеко не всем. Рес аж растерялся:
— Но… цепочкой огней только может пользоваться имперская разведка, да сам Император…
Дворянин усмехнулся:
— А вы не знали, кто такой Иэй Тоумос? Он второй советник по разведке. Он должен был предвидеть, какими способами одиночные побережники смогут бежать из империи. И ваш способ, притворяться дворянами, он тоже предвидел. Еще до вашей встречи.
Да, теперь понятно — дворянская честь Иэя действительно пострадала, но не его собственная, а честь слуги Императора. Все-таки ошибкой было дворянами прикидываться…
— Я ответил на ваши вопросы, может быть вы ответите на мои? — вдруг спросил дворянин. — К примеру, как вам удалось настолько быстро добраться до Бурного Плеса от Пахотных равнин?
— Это не наша тайна! — резко ответила Леск. И сказала перевязанному только что служивому: — У тебя пробита жила, кровь я остановила, не истечешь, но надо быстрее к лекарю, а то можешь остаться без руки.
Подхватила свой мешок со свитками, и направилась к лошадям.
