— Садись… Пчела, — бросил Лене с долей насмешки. Папиросы достал, закурил.
Лена и села — ноги давно гудели от усталости.
— Иваныч, поесть комсомолке сообрази, — попросил политрука.
— И лейтенанту, — попросила.
— Накормят, — отрезал. — Слушаю тебя.
— Воевать — хорошо, но с кем, если вы не знаете, где какие части у фашистов
стоят. И чем, если нет оружия.
— А у тебя есть? — прищурил глаз.
— Будут. Данные. Включая расписание отхода составов, их содержимое, направление
движения.
Майор молча докурил, раздавил окурок и спросил:
— Почему я должен тебе верить?
— Не должны. Пока мы друг друга совсем не знаем, но наши цели одинаковы.
Мужчина оглядел ее и губы поджал:
— Девочка, ты кто?
— Человек советский.
— Это я понял, а вот остальное — нет. Признаюсь, хлопцы у меня несколько раз на
разведку ходили, информации мизер принесли. Ты связана с подпольем? — качнулся
к ней.
— Да.
— С кем? — спросил с нажимом.
— С подпольем, — ответила в тон.
Майор отстучал пальцами по столу в раздумьях и опять спросил.
— Люди надежные?
— Да. Есть радиоприемник.
Мужчина даже отодвинулся: вот так добрая весть!
— Отдадут?
— Да. Проблема его вынести из города. Одной мне не справиться.
Майор стал серьезен и взгляды на девушку бросал уже, как на равную, без
подозрений и презрения, что мол, ты мне голову морочишь.
— Помочь можно. Проблема…
— С аусвайсами, — улыбнулась. Как хорошо, что она не об одном пропуске
Пантелея попросила! — Есть.
Майор во все глаза на нее уставился, за папиросами потянулся, закурил.
— Что еще есть?
— Бумага. Для листовок. Немцы клевету распространяют, будто Киев, Витебск,
Москву взяли, а я точно знаю — вранье. Люди тоже должны это знать.
— Согласен. Сводку слышала? — с надеждой посмотрел на нее.
— Да. Только радовать нечем. Наши сдали Тропец, ведутся бои за Киев.
Майор опустил голову, потер пальцем бровь:
— Тяжело, значит.
В избу политрук прошел, котелок с кашей перед Леной поставил и сел рядом с
командиром.
— Иван Иваныч, — улыбнулся, сложив руки замком на столе. Девушка носом
шмыгнула от вкусного запаха. И не сдержалась, взяла ложку, есть принялась,
буркнув:
— Пчела.
— Имя у пчелы есть?
— Угу. Санина, Лена, — пробурчала с полным ртом и смутилась, медленнее есть
стала.
— Ну вот. Хорошее имя — Лена.
— В связные к нам напрашивается, Иваныч, — сказал командир и вдруг светло
улыбнулся, взгляд при этом потеплел, стал добрым, а совсем нестрогим и негрозным.
У Лены от сердца отлегло. А то ведь как боялась с ним разговаривать, даже душа в
пятки ушла.
— А что? Хорошее дело. Девушка сразу видно, бойкая, такие нам нужны. Ну, а что
с дисциплиной проблемы, так обучим.
— Болтливая, — бросил командир насмешливо. Лена чуть не подавилась — это с
чего такой вывод? Уставилась на мужчину пытливо и испуганно. А тот к политруку
развернулся:
— Хвастливая. И бумага, говорит, у меня есть, и данные по железной дороге, и
даже аусвайсы.
— А может, правда, есть?
Лена есть перестала, замерла, поглядывая на мужчин, что вроде меж собой говорили,
но вроде для нее. И чуяла насмешку.
Ладно.
Отодвинула кашу, за занавеску ушла, там топчан, шинелью застеленный — как раз.
Пиджак скинула, платье, из майки сокровище достала и обратно оделась. Положила
молча перед командирами добытое благодаря Пантелею. Иваныч крякнул и заулыбался:
— А ты говоришь, Георгий Иваныч, мол, хвастается.
Майор пристально изучил документы, и пытливо уставился на девушку. Та кашу
доедала, только за ушами пищало.
— Откуда?
— Я же сказала. И еще, — дух перевела наевшись. — С нами военврач.
Мужчины разом посерьезнели:
— А вот это очень кстати, — хлопнул ладонью по столу Иван Иваныч. — Из
медиков у нас две сестры. Девушки толковые, да что могут? А раненых-то хватает.
Некоторых второй месяц на ноги поставить не можем.
Лена кивнула.
— Янек поможет. Только сам ранен был. Здесь немцы где-то лесок с раненными
разбомбили.
— Слышали.
— Он оттуда. С ногами проблемы.
— У нас подвода есть, — майор понял, к чему девушка клонит.
— Хорошо, — улыбнулась: вроде бы все и выяснилось. — Вы своим скажите, чтобы
сверток отдали — у меня одежда там. И оружие, пожалуйста.
Георгий Иванович губы пожевал, изучая Пчелу, глянул на товарища. Тот хмыкнул,
