Зато в чем другом он соображал здорово, как мне и не снилось. Наверное, мальчик из бедной семьи, к тому же совсем чужой, может делать все, что не дозволено мне, — например, играть в большой комнате, а если возмутишься или отпустишь замечание — тебе же хуже. Мама снова затеяла свою любимую игру — «налет на гардероб», и я должен был восторгаться насчет того, что мое зимнее пальто Дэнису как раз впору, хотя на самом деле я оплакивал это пальто горючими слезами, потому что оно очень шло к моему желтому галстуку. Чем дальше, тем меньше я что-то понимал в этой таинственной истории.
Как-то вечером Суэи в который уже раз начала хвастаться, что родилась она не где-нибудь, а в Дублине. С этим Дублином она носилась, как с писаной торбой, будто там родилась только она одна.
— Да надоело уже! — прервал ее я. — Все знают, что ты родилась в Дублине, и дальше что?
— А ты там не родился, не родился! — И она запрыгала, как коза. — И Дэнис не родился.
— А про Дэниса-то ты откуда знаешь? — возразил я. — Ты где родился, Дэнис?
— Чего-чего? — переспросил он и разинул рот. А потом ответил: — В Англии.
— Где-е? — Суэи даже в лице переменилась.
— В Англии.
— Откуда ты знаешь?
— Мама сказала.
Здорово утерли нос моей сестрице! Да для нее это был настоящий удар — какой-то недотепа из «Билдингз», оказывается, родился в таком месте, о каком она могла только мечтать. Самый смех был в том, что в свое время мама работала в Англии, но, как говорила Сузи, даже не удосужилась подумать о дочери. А родись она в Англии… Уж если она Дублином все уши прожужжала, что было бы тогда?
— А когда твоя мама была в Англии? — накинулась она на него.
— Она не была в Англии.
— Ну как же ты там мог родиться, дурак ты ненормальный? — бушевала она.
— Там была тетушка Нелли, — угрюмо ответил он.
— Ты не мог родиться в Англии только оттого, что там была твоя тетушка, — мстительно проговорила Сузи.
— Почему это не мог? — спросил он, начиная сердиться.
Этот вопрос загнал ее в тупик. Да и меня тоже. Мы оба считали, что мама купила нас у кормилицы, и, если разобраться, получалось, что нас вполне могла бы купить и тетя. Мы спорили об этом целый час. Сузи со своим всезнающим видом доказывала мне, что если младенца купит тетушка, она ему будет уже не тетушкой, а мамой, но я совсем не был в этом уверен. Тогда она сказала, что спросит об этом маму. Я предупредил Сузи, что за такие вопросы ей не поздоровится, но она заявила: «Переживу».
Я и сам знал, что переживет. Этой проныре все надо было знать, и она вытягивала у взрослых нужные ей сведения такими путями, что мне становилось стыдно. Один из ее фокусов заключался в том, что она с высокомерным видом несколько раз повторяла где-то услышанное и ждала, какая будет реакция. Примерно такой фокус она провернула и с Дэнисом Корби.
— Мамочка, — сказала она на следующий день, — ты знаешь, что сказал этот глупенький Дэнис?
— Что, милая?
— Он сказал, что родился в Англии, а его мама там ни разу не была, — объявила Сузи и залилась фальшивым смехом.
— Господи, неужели вам больше поговорить не о чем? — воскликнула мама с отвращением. — Ну не все ли вам равно, где родился этот бедный ребенок?
— Ну вот, не верила мне! — сказал я Сузи потом. — Я так и знал, что ты только рассердишь маму, и все. Говорю же тебе, с этим Корби что-то нечисто, и мама все про это знает. И зачем он только явился в наш дом!
В субботу мама дала всем нам по нескольку пенсов и послала меня с Дэнисом гулять. Да, подложила она мне свинью — ведь для ребят из моей компании Дэнис совсем не годился. Но мама отказывалась это понимать, а объяснять ей язык не поворачивался. Я чувствовал — она бы только разозлилась на меня.
Был чудесный солнечный день, мы торчали возле церкви и собирали пустые пачки из-под сигарет — их выбрасывали выходившие из трамваев. Скоро с холма спустился Бэстебл и еще один парень, самые «сливки общества», они даже учились не в нашей обычной школе, а в особой, грамматической.
— Привет, Бэстебл, — окликнул я его, подстраиваясь рядом. — Куда это вы собрались?
— У нас на реке лодка стоит, — ответил он. — Идем, если хочешь.
