– А что думает мама о твоем замужестве?
– Она еще не знает, что я беременна.
– Я уверена, она ни за что не согласится на брак.
– Ее уговорят папа и дедушка.
– А они знают?
– Да.
«Это уже кое-что!» – решила Ивон и стала собираться якобы домой, а на самом деле поспешила к Лорене, которой и рассказала все, что услышала от Лауры.
Вряд ли стоит говорить, какой была реакция Лорены. Конечно же, истерика, проклятия и угрозы.
– Никогда ты не выйдешь замуж за это ничтожество!
Что-то беспокоило в последнее время Хуана Карлоса. Он и сам не понимал, отчего вдруг накатила на него такая хандра. Все вроде бы идет, как прежде: и работа ладится, и женщина рядом с ним добрая, ласковая. Только все это не доставляет никакой радости, и кажется, что истинная жизнь проходит где-то в стороне, вдали, – может быть, там, где оставил он дорогих ему людей.
Хуан Карлос позвонил отцу: нет ли каких известий о Хосе Игнасио, о Марии?
– Ох, сынок, – с горечью отвечал дон Густаво, – история повторяется: Лаура ждет ребенка от Хосе Игнасио.
– И… что собирается делать мой сын?
– Жениться на Лауре.
– Ну, слава Богу… Если бы я был с ним, был ему отцом, то все могло сложиться совсем по-другому.
Ночь, казавшаяся бесконечной, тем не менее подходила к концу, и Марии вдруг стало страшно от того, что наступит новый день, а с ним и новые неприятности, которые нельзя ни предугадать, ни предупредить. До рассвета Мария твердила только одно: «Я должна, должна что-то придумать!» Но ситуация, как ни крути, казалась безнадежной, безвыходной.
Не замедлили с появлением и неприятности: едва Хосе Игнасио спустился к завтраку, как позвонила Лаура. Ночью она с помощью няни бежала из дома и теперь находилась у деда. Остальное обещала рассказать при встрече.
– Да, Лаура, сейчас приеду, – ответил Хосе Игнасио и тут же направился к двери.
– Ты пропустишь из-за нее занятия?! – не сдержала возмущения Мария.
Хосе Игнасио резко, будто споткнувшись, остановился. Потом медленно повернулся, поглядел на мать укоризненно, с горькой усмешкой:
– Тебя интересует моя учеба. А мои чувства, мама? Они тебя не волнуют? Они – ничто для тебя?
После ухода сына все показалось бессмысленным, ненужным – и фабрика, и карьера, и даже любовь Виктора.
– Он влюблен, и не понимает тебя. Разве ты не помнишь, что было, когда ты встретила Хуана Карлоса? – Рита попыталась отвлечь подругу, переключить ее на воспоминания. – Я тоже говорила, что он хочет лишь поразвлечься, что не может богатый мужчина жениться на простой девушке.
– А я тебя не послушалась.
– Ни меня, ни маэстро. Ты не сердись, но Хосе Игнасио такой же, как и его мать.
Да, пожалуй, Рита права. Но неужели и бедному мальчику придется так жестоко расплачиваться за ошибки, как довелось ей, Марии? Неужели она не сможет достучаться до его благоразумия?
На фабрику Мария не пошла: какая уж тут работа, если Хосе Игнасио сейчас неизвестно где?! Надо сидеть дома и ждать.
От неизвестности и бездействия Мария совсем извелась, и когда увидела перед собой не Хосе Игнасио, а Виктора, ничего, кроме раздражения, не испытала.
– Мария, что с тобой происходит? Ты уже не рада мне? – Виктор был огорчен и растерян.
– А чему ж тут радоваться, если ты на стороне Хосе Игнасио и племянницы Хуана Карлоса?
– Хосе Игнасио попросил меня о помощи, и я ему помогу. Когда-то ты сказала, что он немножко и мой сын. Наверно, ты допустила ошибку.
– Если бы ты действительно питал к нему отцовские чувства, то не стал бы потакать ему в безумной идее с женитьбой.
– Я полагаю, что детей надо не только любить, но и уважать. А ты только отдаешь приказы, как привыкла это делать со своими подчиненными.
– Подозреваю, что ты тоже жертва?
– Нет, экономически я уже освободился.
– Конечно! Освободился и… попал под власть Кармен.
– Она – не командирша.
– Ну что ж, тем лучше. Если я потеряю сына, то и ты можешь уходить.
Ссора принимала угрожающий характер, но в этот момент наконец появился Хосе Игнасио.
– Вообще-то я пришел сказать, что донья Мати приглашает вас сегодня на ужин, – произнес Виктор неестественно бодрым голосом.
Мария не приняла предложенной игры, а Хосе Игнасио, наоборот, уцепился за эту возможность улизнуть из дома.
