– Зачем ты так, Мария? Никак не можешь простить?
– Я простила тебе, что ты не хотел ребенка, что бросил меня, когда я ждала его, простила, что ты разлучил меня с друзьями, что держал взаперти в унизительном положении, и в благодарность женился на другой. Сколько тебе еще нужно прощений, Хуан Карлос? Что ты делаешь с ними? Кладешь в банк?
Разговаривать им помешали ребята – они пришли звать Начито играть в футбол. Выбежал и Начито. Хуан Карлос торопливо подошел к нему.
– Это сын того сеньора, который вручил тебе медаль, сынок. Сеньор дель Вильяр так хвалил тебя, что его сын захотел с тобой познакомиться и поздравить тебя.
– Спасибо, сеньор. Можно я пойду играть, мама? – Начито явно не терпелось убежать.
– Конечно иди, сынок. Попрощайся с сеньором. Он был так любезен!
Мальчуганы попрощались и убежали – веселая голоногая команда. Хуан Карлос с тоской посмотрел им вслед.
– Не узнал меня!
– И не узнает. Запомни раз и навсегда: отец Хосе Игнасио умер, и я не позволю нарушать покой моего сына. Нам не нужно призраков!
– Ты не имела права говорить ему, что отец у него умер.
– Я имела право сказать ему, что отец у него – подлец, но не воспользовалась им. Что дальше?
– А дальше то, что я завоюю любовь моего сына… верну его привязанность.
– Ему будет трудно любить отца, который его не признал.
– Мария! Пойдем обвенчаемся и вернемся уже мужем и женой!
– Был день, когда я уже собралась идти с тобой под венец, но ты обвенчался с другой.
– И ты до сих пор мне за это мстишь?
– Мстить – значит вторгаться в твою жизнь и мешать тебе. Но вмешиваешься в мою жизнь ты, который ушел из моей жизни по собственной воле, и я вправе закрыть перед тобой дверь, когда ты надумал вернуться.
– Разве ты не можешь опять полюбить меня?
– Полюбить человека заведомо недостойного? Не могу.
– Хорошо, пусть так. Но сын все-таки мой, я буду встречаться с ним, постараюсь подружиться, ты не можешь мне помешать!
Хуан Карлос встретил Начито, когда тот возвращался, наигравшись в футбол, заговорил с ним, поинтересовался, кем он хочет стать. Оказалось, врачом, как его отец. Сердце Хуана Карлоса болезненно сжалось.
– Знаешь, мне хотелось бы, чтобы мы подружились. А лошадей ты любишь? У меня их несколько, я бы мог тебе их показать.
– Я бы посмотрел с удовольствием, сеньор. Но надо спросить разрешения у мамы. Она меня уже ждет! Спасибо и всего доброго!
Хуан Карлос был вне себя от гнева, бессильной ярости – все вокруг него словно сговорились: «Ах, Мария! Она такая достойная женщина! Вернись к ней, Хуан Карлос, вернись! С ней ты найдешь счастье!» Одна Лорена по-прежнему ненавидела ее, не видела в ней никаких достоинств, и как ни странно, Хуан Карлос был ей сейчас за это благодарен. Зато все остальные его просто бесили. Не из-за них ли он потерял Марию?! В угоду им он предал ее, принес ее в жертву, а теперь они делают невинные глаза, всплескивают руками и говорят: «Ты поступил как подлец, Хуан Карлос! Мария такая достойная женщина, а ты ее бросил! Подумал бы о сыне! У тебя же есть сын!» Лжецы! Лицемеры! Все! Все – отец, Альберто! Марию – Хуан Карлос чувствовал – он потерял навеки. Но сына, сына он должен был отобрать. Он всегда прислушивался к их мнению, всегда от него зависел, больше того, всегда поступал, как они хотели, но теперь ему на всех на них наплевать – он заберет своего сына во что бы то ни стало, у них одна кровь, сын непременно полюбит его. Хуан Карлос даст ему свое имя – Хосе Игнасио дель Вильяр, – сделает наследником рода, продолжателем фамилии. Он имеет право отобрать его у Марии, она может дать ему образование, деньги, но не может дать славного старинного имени, сделать подлинным аристократом.
Хуан Карлос решительно направился к Марии и, к счастью, застал ее дома.
– Чем обязана? – холодно спросила она.
– Хочу поговорить со своим сыном.
– Ты для него давно умер. Сын – мой, и только мой.
– Хосе Игнасио должен знать правду. Позови его, я все ему скажу. Он должен знать, что я – его отец.
– Если ты будешь настаивать, мне придется выйти замуж, и мой муж признает его своим сыном.
– Но Хосе Игнасио – мой сын.
