Пять минут назад, под давлением страха, казалось – правильно. Кто бы ни подсунул мертвого мужика в квартиру (не мертвого, а полумертвого, способного задвижку за собой закрыть!), этот кто-то может поджидать снаружи.
Нет. Не может. Иначе этот кто-то зашел в квартиру «на плечах» Марины.
Так, так… Голова наконец-то начала соображать. Думать и прикидывать.
Евдокия метнулась обратно в гостиную, склонилась над скукожившейся, закутавшейся в так и не снятую шубу свидетельницей и грозно прошипела в пьяненькие очи:
– Сиди здесь тихо и не двигайся. Поняла?!
– Угу, – испуганно кивнула Хрусталева.
По прикидкам малопьющей сыщицы, рыжую уже должно было смертельно развезти, она без закуски больше полбутылки водки прикончила! А прежде еще и шампанского хлебнула. Но Марина оказалась на удивление крепкой тетенькой.
Или Евдокия ничего не понимала в российском питии.
– Мне надо выйти. Я тебя запру. Если не вернусь, дверь никому не открывай. Через двадцать минут звони по этому телефону Марычеву. – Евдокия вложила в вялые свидетельские пальцы контактный телефон. – Все поняла? Звонить и говорить – в состоянии?
– В сос… в состоянии…
Сыщица с сомнением поглядела на оплывающую Хрусталеву и пошла к прихожей. Уткнулась лбом во входную дверь. Ну. С богом. Вроде бы расчет построен на безусловной логике:
в подъезде неприятностей быть не должно. Иначе эти неприятности вошли бы вместе с Хрусталевой.
Но чем черт с людьми не шутит. Войти за рыжей не успели, спугнул кто-то из соседей… Потом опомнились. Сейчас за дверью могут – ждать.
Но Евдокии – кровь из носа! – нужно было побеседовать с Егором и его друзьями. Пока те по домам не разошлись.
Не отрывая лба от двери, продолжая таращиться в глазок, сыщица потянула за крохотную ручку железной задвижки… Взяла на изготовку шокер и резко открыла дверь, собираясь в случае опасности мгновенно ее захлопнуть!
На площадке никого не было. Снизу раздавались тихие смешки. Евдокия, прижимаясь спиной к стене, оглядываясь и прислушиваясь, засеменила вниз.
На площадке второго этажа немного задержалась. Восстановила дыхание до полной нормы, спрятала электрошокер в правом рукаве свитера и, придерживая прибор пальцами, придала лицу соответствующее выражение.
– Егор, привет.
Невысокий паренек в алой куртке поднял голову вверх. Узнал недавно поселившуюся жиличку и улыбнулся ей. Два дня назад, бегая по подъезду, Евдокия установила с парнем и его приятелями шутливое общение.
– Привет, привет. Как устроилась? Работу уже нашла?
– Нет. – Землероева удерживала на лице строгую мину, не располагающую к шуткам. Разглядывала трех парней и двух симпатичных девчонок, как классный руководитель, застукавший восьмиклассников в накуренной уборной. – Сейчас мне под дверь кто-то нагадил, ребята. Кучу наложил.
– Да ну? – удивился приличный сын и внук.
– Точно-точно, – кивнула сыщица. – Я пришла минут сорок назад. Было – чисто. Сейчас выхожу – кучка на коврике.
Компания переглянулась. Все дружно пожали плечами: подъезд пятиэтажки был весьма ухоженным, подобные происшествия здесь – нонсенс. Одна из девушек на всякий случай предупредила:
– Это не мы.
– Я знаю, что не вы! – огорченно простонала Евдокия. – Я только спросить хочу, кого вы здесь видели?! Какая сволочь из подъезда выходила?! Дела сделала… мне на коврик и – вон!
– Да вроде бы никто не выходил… – все же спрашивая друзей глазами, проговорил Егор.
– Тетка рыжая была! – воскликнула общительная девушка. – Помните, та, что сначала вышла, а потом минут через пятнадцать снова зашла! Вслед за этими… с третьего этажа! Они ей дверь в подъезд открыли.
«Хрусталева, – мгновенно поняла сыщица. – Ребята видели Марину дважды, значит, торчали здесь все время, пока моя дверь стояла открытой».
– Не, ребята, – покачала головой Евдокия. – Эта женщина ко мне пришла. Я, когда ей дверь открыла, кучу и увидела. А кто вместе с ней зашел?
– Ну эти… – Егор наморщился, – твои соседи, из однокомнатной. Не знаю, как их зовут, мужик такой бородатый…
«Понятно. Одних соседей с третьего этажа можно исключить. Они пришли вместе с Мариной».
Евдокия встрепенулась:
– А кто-нибудь кроме моей гостьи выходил за это время?
