— Что было потом? — я не могла сдержать волнение.
— Моя не упокоенная душа странствовала по свету… Будто неведомый ветер гнал меня… Я не мог обрести покоя пока мои близкие не отомщены! Но что мог сделать бесплотный дух? Я мечтала о теле, в те мучительные мгновения я согласился бы на любое, путь самое уродливое тело…
Карл на мгновение замолк.
— Наверное, сам Дьявол услышал мои мольбы, и мой дух набрел на жилище Франкенштейна… Я следил за его опытами, и моя душа обрела долгожданную надежду! Я буду могуч и страшен… Мой облик — олицетворение самого возмездия… И вот настал час истины…
Мой собеседник печально рассмеялся.
— Я обрел желанное тело, но я утратил все воспоминания! — простонал он. — Я позабыл, зачем вернулся… Заново я прожил жестокую жизнь, полную страданий…
Он закрыл лицо руками, плечи Карла сотрясали глухие рыдания.
— Что я наделал? Неосознанно я обрушил свой гнев на невинных людей, — бормотал он, — мальчика я задушил нечаянно, не рассчитав силы, но я нарочно бросил подозрение на невиновную девушку, подбросив ей его медальон! Я, сам не зная того, мстил за супругу, которую обвиняли в убийстве моего брата, которому было столько же лет, сколько моей маленькой жертве… А ведь похороненная память прошлого давала о себе знать, поначалу я испытал нежность к ребенку и хотел поговорить с ним…
Карл плакал.
— Мой новый ум ничего не помнил, но душа! Она страдала! Так вот почему я так завидовал счастливым семьям, память души не отпускала меня! И вот зачем я бросил подозрение на невинную. Моя жена пострадала — так путь пострадает и другая — так думала моя неспокойная душа! О, Боже, что я наделал! Я стал чудовищем, подобным убийце моей жены и брата!
— Ты стал жертвой обстоятельств, — уверенно возразила я, — твой создатель так и не понял насколько чудовищен оказался его эксперимент. За что и поплатился ценою своих близких… Признаюсь, мне его совсем не жаль! Он достоин лишь презрения!
Изумленное лицо Карла смотрело на меня.
— Ты опаснее меня, — заключил он, — горе тому, кто встанет у тебя на пути… Ты причинишь немало бед…
— Я знаю, — мой голос звучал твердо.
Собственные горести Карла заставили его через мгновения забыть обо мне. Мой собеседник погрузился в раздумья.
— А мои близкие все это время ждали меня! — воскликнул он. — И не отвернулись, видя мои злодейства… Что нужно мне свершить, дабы обрести покой?
Я не нашлась, что ответить.
— Возможно, ты должен спасти столько же жизней, сколько погубил, — было мое предположение, — прости, но я не могу дать ответа… Получив память прошлого, ты сам найдешь ответ на вопрос…
Карл улыбнулся. Его улыбка была другой, обретя живые черты. На прощание он по-дружески обнял меня. От такого проявления чувств я не испытала ни страха, ни отвращения. Пред моим взором был не рукотворный монстр, а человек Карл — добрый гражданин тихого швейцарского городка.
Говоря о памяти души, Константин оказался прав.
— А убийца? — окликнула я Карла, удаляющегося в темноту парка. — Что с ним сталось за эти годы?
Он замер, обернувшись.
— Судья застрелился… Выходит, все мои страдания в уродливом теле были более, чем напрасны, — прошептал он.
Из журнала Константина Вербина
Сегодня на воды приехал мой приятель Евгений Мервин с супругой и племянником, семи лет, над которым взял опекунство. Достигнув совершеннолетия, мальчик станет одним из богатых людей Европы. Супруга Маврина, прелестная Дарья, отличается веселым приветливым нравом, позволяющий снискать расположение любого, даже самого черствого человека. Маленький Филипп очень привязался к ней. Их семья очаровывает своей доброжелательностью и любовью друг к другу. У мальчика к опекунам очень теплые чувства, а не только послушание.
— Правда ли болтают о шайтане, бродящем по округе Кислых Вод? — весело спросила Дарья, не веря в подобные россказни.
Горящие глаза Филиппа вопросительно смотрели на меня.
— Мне известны лишь недавние рассказы казаков, сопровождавший карету князя С*, в которой ехала его супруга и малолетняя дочь, — начал я свой рассказ, — горцы желали отомстит князю, в бою по вине которого погибло немало их родичей. Перевес по числу был на стороне нападавших… Черкесские хищники с легкостью осуществили бы задуманное, но вдруг появился здоровяк… Казаки видели его лишь со спины… Горцы, не вступая с ним в схватку, разбежались, крича "Шайтан!" Некоторые попытались в него стрелять, но их противник оказался неуязвимым, пули не причиняли ему вредя. Казаки говорили, что ни разу не встречали такого ужаса на человеческих лицах, который исказил лица черкесов… Разогнав бандитов, здоровяк исчез будто бы и не появлялся…
