Скрестили его господа генералы со всеми мыслимыми и немыслимыми формами жизни живой и не живой природы. Изнасилование воспитанницы Смольного института благородных девиц ротой революционных матросов показалось бы невинной шалостью по сравнению с тем, что сотворили они над полковником. Таких эпитетов, таких оборотов русской речи, такого надругательства над собой полковник Ожерельев ещё не знал. Ко всему привычны бойцы невидимого фронта, но и у их фантазии есть пределы. То, что полковник узнал о себе в кабинете начальника, в его голове не укладывалось. Не мог он себя представить в тех цветах и красках, в какие разукрасили его господа генералы. Вроде бы солидные, образованные, культурные люди, но таких, с позволения сказать, слов и оборотов ещё никогда не слышало не то чтобы приличное общество, но и даже самое низкое, грубое и аморальное сборище самых отъявленных негодяев. Вот и стоял теперь озадаченно наш полковник у окна и привыкал к новым ощущениям.
"Что это было? Как они могли так со мной? Да как у них только язык повернулся, чтобы меня в этакую карусель, да ещё и через такую форму жизни? Не представляю себе. Это же прямо какой-то позор. Да со мной после такого не то, чтобы в разведку, а и в баню никто не пойдёт. И как жить дальше после такого безобразия?" Вот примерно с такими мыслями мы и застали нашего полковника в его престижном кабинете угрюмо взирающего на бестолковую суету большого города. Постепенно его взбудораженное воображение успокоилось, и он начал рассуждать более трезво и осмысленно.
"Карьере конец, ничего не попишешь", - думал он, - "в отведённые ему две недели ничего сделать не получится, положительного результата не будет. Да и откуда же ему взяться, если перепробованы все методики, использованы все способы сыска, лучшие умы подключены, лучшая техника задействована, вся агентура стоит на ушах, всё информационное пространство просвечивается вдоль и поперёк, все финансовые потоки контролируются, даже специальные машины ходят 24 часа в сутки и отслеживают источники подозрительного излучения. И всё это уже не первый год, а результата нет, нету ничего. Такие ресурсы задействованы, такие деньги выделены. Да в такие сети даже микроб не проскочил бы, а тут пустота. Чего там они думают, что я, как волшебник, скажу заклинание и всё исполнится? Нет, карьере точно конец, тут и к гадалке не ходи".
Эх, чёрт побери, а как всё неплохо складывалось последнее время у Андрея Валентиновича. И с деньгами всё хорошо, и сын - оболтус вроде бы перестал каждый день таскаться по клубам и просаживать отцовские деньги, а стал прилежно посещать лекции и сдавать зачёты, и с женой стало всё более менее терпимо.
А тут несколько месяцев назад завёл себе Андрей Валентинович новую любовницу. Красивая деваха, просто слов нет, ну всё при ней. Она участвовала в каком-то там конкурсе красоты не то подмосковья, не то ещё чего-то и даже вышла в финал, но там её засудили, как она сама всем рассказывала. Познакомился с ней полковник где-то по пьяни в клубе. Очень уж она ему понравилась. Многие его коллеги и друзья, видя их вместе, завидовали ему, такую бабу отхватил. Но, по правде говоря, завидовать особенно было не чему. Эта девица насколько была красивая экстерьером, настолько же была глупая и пошлая. Всё её очарование вмиг слетало, как только она раскрывала свой рот. В этой красивой голове ни хрена не было кроме денег, шмоток, клубов и курортов. Разговаривать с ней можно было от силы минут пять, потом хотелось сказать: "Закрой рот, дура". В общем, встречался с ней полковник в основном ради престижа, да и перепихнуться время от времени. Денег она с него вытянула на пароход, не меньше.
Иногда Андрею Валентиновичу приходила в голову забавная мысль, а что если изловить эту самую загадочную организацию и попросить у них, чтобы они своим оборудованием или опустили её внешность до уровня внутреннего мира или подняли этот внутренний мир до уровня внешности. А то прямо какая-то сплошная дисгармония получается. А теперь такая жизнь накроется медным тазом. Отберут удостоверение, статус и прочие радости госслужбы. Связи, конечно, останутся, но отношение к нему поменяется, одно дело говорить с действующим полковником ФСБ и совсем другое с отставником.
