Еще через десять минут пути Абдул почти перестает включать фонарик. Теперь перед ними высокий и хороший коридор, по которому можно идти, только придерживаясь рукой за стену. И пол под ногами ровный, не споткнешься. Фонарь зажигается только тогда, когда они попадают в большую треугольную пещерную комнату. Из комнаты в разные стороны уходят несколько коридоров. Но фонарь и не слишком нужен здесь. Окон или провалов вверху не видно, однако рассеянный легкий свет сверху все же падает, слегка освещая помещение.
– Ничего не слышал? – опять оборачивается эмир Абдул и смотрит за спину Беслана.
– Нет.
– Не люблю эхо… Оно меня всегда пугает…
Эмир Абдул по каким-то одному ему известным признакам определяет нужный коридор, шагает в него и через десять шагов упирается рукой в камни перед собой.
– Пришли.
Луч освещает тупик. Коридор перегорожен завалом.
– Что теперь? Назад?
Эмир Абдул смеется. Тень падает на его лицо, делая его при смехе неузнаваемо страшным, похожим на злобного джинна.
– Разбирать… Я для того тебя и взял, чтобы помог… Иначе один сходил бы…
И смотрит на часы.
– Быстрее! У нас мало времени.
* * *
Пот едкими струями стекает и с того и с другого. На пот садится пыль, и все тело начинает чесаться. И нет возможности вымыться или просто лицо сполоснуть. Камни тяжеленные, для одного неподъемные. Эмир Абдул ошибся, ему надо было брать с собой здоровенного Гирея, а не юного и стройного Беслана, не впечатляющего комплекцией. Но Гирей слишком много времени теряет на бесконечные перекуры, и потому использовать его как рабсилу всегда проблематично. Беслан же быстро устает от такой работы, хотя заставляет себя снова и снова браться за камни, сдирать себе кожу на ладонях и с трудом разгибать спину. Да и сам эмир Абдул дышит тяжело. Тем не менее они справляются с работой вовремя. Отваливают очередной камень, и во мрак пещерного коридора врываются яркие солнечные лучи. Так сильно врываются, словно по глазам бьют. Еще два камня, которые тоже можно теперь только отвалить, а не оттаскивать в сторону, и проход готов.
– Приготовь винтовку! – ни минуты на отдых.
Беслан послушно снимает с прицела чехол.
Эмир выбирается на склон первым, держит автомат наизготовку. Беслан за ним, с винтовкой в руках. Присматриваются, привыкая к свету. Оказывается, они выбрались даже не на склон, а к самому подножию его, почти к началу ельника, вытянутого линией вдоль ручья до самого основного прохода в пещеру, где засел за бруствером весь остальной джамаат. Но и эмир, и снайпер смотрят не в сторону джамаата, а перед собой, в сам ельник. И видят там людей. Это те самые шесть человек из передовой группы, которых Беслан до того рассматривал в прицел.
– Мы здесь! – негромко кричит эмир Абдул и призывно машет рукой.
Но его и без того уже заметили. Прибывшие моджахеды торопливо поднимаются, взваливают на плечи тяжеленные рюкзаки и торопятся к образованному проходу. Пятьдесят шагов преодолеваются быстро. И вот уже они обнимают и эмира, и Беслана. Рады завершению пути. Сам Беслан видит происходящее словно из тумана – он так устал, что потерял радость, да и не было у него радости в душе, потому что недавняя горькая весть о смерти отца радоваться или проявлять радость ему не позволяет.
– Быстро, быстро! – словно откуда-то издалека доносится голос эмира Абдула. Он первым забирается в узкий лаз и принимает там первый рюкзак, за ним второй, третий и четвертый. Больших рюкзаков всего четыре. У двоих прибывших обыкновенные вещевые мешки.
Следом за Абдулом в лаз забирается тот боевик, которого эмир назвал Искандером. Он главный среди прибывших, это Беслан понимает сразу. Но Искандер не спешит освободить проход и дать возможность забраться внутрь другим. Его ноги мешают, и идет, видимо, какой-то разговор между Искандером и эмиром Абдулом. Слов не слышно, но все терпеливо ждут. Наконец, Искандер пробирается дальше. За ним лезет Беслан, потом остальные.
– Заваливайте дыру! – приказывает эмир Абдул.
Приказ этот обращен к тем, кто только что пришел. У них силы свежие, и впятером, мешая друг другу, моджахеды таскают тяжелые камни. Впятером они справляются с работой быстрее, чем справились с ней двое.
