Сорвавшись с места, мы пронеслись мимо Лиззи, миновали гостиную и выскочили на крыльцо. Стояла ясная холодная ночь. Огромная полная луна низко висела над крышами домов, и в ее свете пятна снега на лужайке сверкали ярко, как днем.
Я спрыгнул с крыльца, выдувая облачка пара. Взгляд остановился на толстом старом платане, что рос у дорожки. Не следит ли этот гад из-за дерева?
– Ангел? – крикнул я. – Ангел?
Стылый воздух приглушал мой голос.
Никакого ответа. Никого не видать.
Я прошел несколько шагов по лужайке, тихо постукивая ботинками по скованной морозом земле. Гейб с Диего следовали за мной по пятам.
Вдоль стены дома метнулась какая-то тень. Кошка? Енот?
– Ангел? Ты тут? Тут?
Ответом мне был порыв ледяного ветра.
– Нету здесь никого, – услышал я бормотание Гейба.
А в следующий миг на моей шее сомкнулись могучие руки. Я почувствовал, как они вцепились в меня сзади. Пальцы сжимались и сжимались, выдавливая из меня хрип.
– Ох-х-х! – только и вскрикнул я, когда нападающий, навалившись сзади, облапил меня за пояс и повалил наземь.
Я крепко приложился плечом. Боль прострелила руку, отдавшись во всем теле. Я застонал.
Нападающий слез с меня. Извернувшись, я перекатился на спину. И узрел своего ухмыляющегося приятеля.
– Диего, ты скотина!
Он протянул мне руки, чтобы помочь встать.
– Никак встряхнул тебя слегонца, Скаут?
Я оттолкнул его руки и вскочил, сжимая кулаки.
– Ничего смешного. У нас тут серьезная проблема.
– Пардонте-с, – а у самого ухмылка так и приклеилась к морде. – Неизвестность меня убивает. Вот я и решил, что не помешает немножко разрядить обстановку. – Он расхохотался. – Нехило ты заклокотал. Можешь повторить?
Я занес кулак, но Диего с легкостью увернулся. И заржал еще громче.
Гейб покачал головой:
– Майкл прав. Не смешно, Диего. Если этот отморозок где-то рядом…
Я потирал плечо. Боль так и пульсировала в руке. Я смерил Диего свирепым взглядом:
– Зачем я только с тобой общаюсь?
Он пожал широченными плечами:
– Потому что я прикольный?
Я толкнул его обеими руками.
– Потому что друзей выбирать не умею. – Продолжая растирать пострадавшее плечо, я зашагал к дому.
Лиззи по-прежнему была в куртке. Она стояла у порога.
– Ну что? Видел его?
– Он, должно быть, сбежал, как только мы появились, – ответил я.
Мама снова сидела за обеденным столом.
– Зачем вы побежали на улицу? – всполошилась она.
Мы втроем переглянулись.
– Мне… э… показалось, что я забыл кое-что в машине, – быстро нашелся Гейб.
Мама подняла взгляд с браслета, который полировала:
– И вам понадобилось бежать за этим втроем?
Гейб смешался.
– Ну… трудно найти что-нибудь в темноте, – выдал он наконец.
Мама уставилась на него:
– Что именно ты забыл?
– Не знаю, – брякнул Гейб. – Мы не нашли.
Тут уж и я засмеялся, стараясь отвлечь мамино внимание от его дебильного ответа.
Сузив глаза, мама долго изучала нас. Потом принюхалась:
– Я надеюсь, вы не курить ходили?
Я закатил глаза:
– А то как же, мама. Обожаем курить на морозе без курток. Лично я целую пачку высмолил.
Мама скривилась:
– Сарказм – худшая форма остроумия. Тебе это кто-нибудь говорил?
– Ты говорила, – сказал я. – Но всего-то раз сто.
Покачав головой, мама снова занялась украшениями. Мы с Гейбом и Диего уселись на другом конце стола перед рисунком Гейба.
– Вернемся к «Макбету», – сказал я. – Мы дошли до убийства, помните?
По моей спине пробежал холодок. Я поглядел в окно. Оттуда за нами никто не следил.
Неужели я теперь каждый день буду проживать в страхе?
Лиззи бросила пуховик на диван в гостиной и вернулась в столовую, приглаживая руками волосы. Она подошла к моей маме и поглядела на украшения, разложенные на столе.
– Может, вам помочь?
– Конечно, – сказала мама. – Давай я схожу за новой тряпочкой, и ты сможешь тоже почистить их.
Как только мама вышла из комнаты, Лиззи повернулась к нам.
– Я сегодня уже видела Ангела, – призналась она, понизив голос. – Он стоял через дорогу от школы. Прислонился к дереву в своем длинном черном пальто и следил за всеми, кто выходит. Я даже слышала, как он ругается себе под нос. Меня он не видел. Я развернулась и дала деру.
– В полицию звонить надо, – заявил Гейб. – Я без конца это твержу, а вам как о стенку горох.
