– Молодец, – похвалил парня клирик. – Черо, Лупе, Рихар. Идете через садовую калитку, далее оранжерея. Лазутчик проникает внутрь, дает сигнал, когда придет время. Мы входим в особняк с разных концов. Сиокко, Людвиг – вы со мной. Без крови, если это возможно. Наша задача арест, а никак не драка.
Лупе мрачно ухмыльнулся и повел свою тройку вдоль забора к деревьям. Проповедник переминался с ноги на ногу, затем проявил инициативу и сказал, что разведает все сам. Прошел сквозь стену и исчез.
– Мы постараемся все сделать как можно тише, Людвиг. – Отец Март шагал широко, и ноздри его раздувались. – Застанем герцогиню врасплох, за ужином. Этого будет достаточно, чтобы отвести ее на допрос в подвалы.
– А люди, которые с ней? Они вряд ли позволят так просто ее забрать.
– Поверьте, Людвиг, лучше бы они позволили мне это сделать.
– А если она вообще не виновна? Если это все же кто-то из ее окружения?
Сиокко заикал и лишь через мгновение я понял, что это такой смех. Отец Март сурово сказал мне:
– Понимаю и принимаю ваши сомнения. Вы больше общаетесь с душами, чем с людьми, и, допускаю такую возможность, знаете их чуть похуже, чем я. Инквизитор не испытывает никаких колебаний. Я уверен в ее виновности, иначе бы никогда не зашел так далеко. Хотя у меня и нет доказательств. Пока.
– А если их не будет и впредь? Если она не станет есть то, что ей принесли прямо сейчас? Вам нечего будет ей предъявить. Мы ведь не можем круглосуточно находиться рядом. Рано или поздно охрана нас обнаружит.
Он остановился, показывая Сиокко, что тот может идти дальше и мы его догоним.
– Я не хочу, чтобы вы считали, что я с вами не откровенен. Мне было бы очень грустно и совершенно неприятно вас обманывать и водить вслепую. Думаю, будет честно, если вы наконец поймете. Когда мы преодолеем эту стену, все окажется в руках Господа, а я всего лишь орудие Его. И если доказательств не найдется, это ровным счетом ничего не меняет. Она виновна. И просто не отправится на суд. Все решится здесь и сейчас.
Я прищурился:
– То есть вы убьете ее.
– Да. Убью. Потому что я уверен. А этого, Людвиг, достаточно.
Я понял намек, но все же спросил:
– Означают ли ваши слова, что ночная прогулка санкционирована Риапано?
– Я не говорил этого.
– Но и отрицать не спешите.
Отец Март кротко вздохнул:
– Если вам будет легче, то это не убийство беззащитной женщины, Людвиг. Она отнюдь не беззащитна. У нас и раньше были подозрения в том, что она замешана в темном волшебстве. Сейчас мы просто доводим дело до логического конца. Понимаю, как это выглядит со стороны. Но повторюсь – доказательства есть. В этом доме. Сейчас. И я буду не я, если их не добуду. Но мне нужна помощь.
Сиокко сбросил свой плащ, и теперь легкий ветерок шевелил его бурую шерсть.
– Я чую их, Март, – негромко ответил он на невысказанный вопрос, дождался кивка и взвился пружиной вверх, с легкостью преодолев четырехъярдовую стену и бесшумно приземлившись на той стороне.
– Где вы его нашли? – спросил я у инквизитора.
– Вытащил из костра, когда только начинал служение Господу. Затем, с помощью протекции тогда еще епископа Урбана, выправил Сиокко патент. В некоторых делах он просто незаменим.
Звякнул засов, распахнулась калитка, и я первым проскользнул на территорию усадьбы. Вьеф вязал руки двум оглушенным стражникам.
– Догоняй, – сказал ему отец Март, двигаясь по теневой стороне дороги к дому с освещенными окнами.
Там никто не собирался спать, несмотря на поздний час. Один раз мы спрятались, ожидая, когда мимо пройдет немолодой покашливающий охранник. Инквизитор покачал головой, и Сиокко остался на месте, не став трогать человека.
Когда мы оказались возле флигеля, Пес Господень сообщил мне:
– Апартаменты герцогини на третьем этаже. Будьте рядом, Людвиг, и прикройте мне спину. Сиокко, ты не должен дать охране подняться наверх. Держи лестницу.
Иной молча растворился в тенях. Из-за угла появился Черо, в руках у которого откуда-то взялся арбалет:
– С одним вышла проблема, инквизитор, – отчитался он. – Мужик хотел поднять шум. Пришлось вогнать ему болт в горло.
– Я же просил без крови, – поморщился, точно от зубной боли, Пес Господень.
