Мириам хмыкнула, словно такая мысль ни разу не приходила ей в голову.
– Спорно, Людвиг. Внезапное исчезновение, внезапное появление, – наконец произнесла она. – Гораздо проще думать, что способные создать дьявольский клинок хорошо прятались.
Я невесело рассмеялся:
– Ты действительно в это веришь? Веришь, что есть люди, которые могут так хорошо скрываться? Сотни лет? Чтобы их работа не попадала в большой мир? Чтобы даже Церковь ничего не знала о них? Чтобы мы не подозревали? Никогда не сталкивались? Столетия – это очень много. Ни одна тайна не продержится так долго.
Моя наставница хмурилась:
– Мне гораздо проще поверить, что она просто не выплыла наружу, чем что это два совершенно разных человека, обладающих одинаковыми талантами.
– Живущие в промежутке в полторы тысячи лет. Хартвиг тому примером. Я знаю только одного, кто обладал такими же способностями, как картограф. Он был современником императора Августа. Работал плотником, и в итоге парня распяли из-за его дара и того, чему он учил людей.
Мириам скривилась, как от зубной боли, а я продолжил:
– Не в человеческой природе скрывать свое могущество. Никто не будет проживать жизнь и умирать, когда может менять ее щелчком пальцев. И не только ее, но и жизни окружающих. В Крусо темный кузнец это продемонстрировал. Он оказался не просто мастером по изготовлению оружия, но и колдуном.
– Знаю, – сварливо ответила она. – Я читала твои письма. Но информации все же слишком мало. Я должна найти больше, чтобы свести нити. Поэтому и уезжаю. Библиотека дожей в Вьеколле единственное место, где я еще не была.
– Есть еще Риапано.
– Там я искала, – отмахнулась Мириам. – Водяная библиотека в городе торгашей хранит часть императорских архивов из прошлого.
– Слышал, что они писались на золотых таблицах. Их давно переплавили в монеты и украшения.
Она улыбнулась:
– Ты прав. Дожи считают, что золото нужно не для того, чтобы делать из него книги. Поэтому морские купцы превратили книги во флорины, но сперва перенесли всю информацию на бумагу. Они не пускают в Водяную библиотеку чужаков, но я добилась разрешения.
Я не стал спрашивать, как ей удалось пробиться в личное хранилище дожей, куда дозволялось входить лишь клирикам, да и то когда соответствующую просьбу подписывал сам Папа. Подозреваю, что Мириам попадет туда не самым правильным или законным способом. Сказал лишь:
– На юге летом может быть опасно.
Она глянула на меня быстро и внимательно:
– Ты говоришь только одну букву, но умалчиваешь остальные. Я знаю о юстирском поте, который продвигается к северному побережью Хагжита. Пять дней назад пришла такая информация. Еще через неделю это перестанет быть тайной. Откуда ты узнал?
– От Вальтера.
Ее лицо не выражало никаких эмоций. Спросила она холодно и даже равнодушно:
– Он действительно мертв?
– Собственноручно его закопал. Но мне странно, что ты спрашиваешь только о нем.
Мириам устало закрыла глаза:
– Не люблю быть слабой на людях, Людвиг. Думала, хоть это-то ты обо мне знаешь.
Я возразил ей без обиняков:
– Ты никогда не давала себе труда дать мне узнать и понять тебя, Мириам.
Та лишь склонила голову:
– Справедливо. Но теперь уже поздно что-то менять в наших отношениях. Хотя, быть может, я просто не хочу этого делать.
Очень неожиданно и честно. Даже Пугало оценило, заинтересованно повернувшись к ней.
– Мне жаль Кристину. Бедная девочка. – Она казалась айсбергом среди двух десятков свечей, горящих в кабинете. – Бедная глупая девочка. Связаться с компанией шутов, дураков и авантюристов… Я упустила тот момент, когда она сломалась. Иначе, поверь, остановила бы ее.
– Если на человека слишком долго давить, он ломается.
– Или же обрастает шипами. Как ты. Я возлагала на вас чересчур много надежд и в обоих ошиблась. До сих пор не понимаю, ради чего она оставила Братство? Ради сказки о спасении мира?
– Ради свободы.
Она дернулась, словно ее тело пронзила внезапная боль:
– Свобода это миф, мальчик! Самая большая ложь в мире. Поверь старухе. Страж не может быть свободен. Даже если убежит на край света, ему не спастись от своего дара и проклятия. Пока мы молоды, мы все ошибаемся на счет свободы и лучшей жизни. Я была такой же, как и все, и в молодости тоже пыталась бежать от самой себя. Но меня вернули.
