Я разжал пальцы, и он рухнул на тропу, хрипя, кашляя и глядя на меня осуждающе, словно без вины побитый пес. Я поднял кинжал неизвестного стража, не собираясь оставлять его Жильберу.
– Зачем же так нервничать? – наконец с обидой просипел тот. – Ну понравилась тебе эта безделица, ну сказал бы сразу. Отдал бы тебе ее за пару монеток. Или вообще подарил бы. Бери на здоровье. Только не бей.
– Ты, видно, не понимаешь, что тебе попало в руки? Между этим и этим нет никакой разницы! – Я достал свой спрятанный клинок, сунув под нос плута. – Оба кинжала не подделки.
Вот теперь он по-настоящему испугался. Я увидел, как бледнеет его лицо, и как он пытается отодвинуться от меня.
– Ты страж! Господи! Слушай! Спокойно! Я не хочу неприятностей. Поверь, я даже не знал, что эта штука подлинная! Я никогда бы не связался с такой вещью. Ну я же не идиот, чтобы Братство меня разыскивало! О черт! Ведь кинжал проклят, да? Всегда все так говорят. Если взял клинок стража и сам не страж, тебе рано или поздно придет конец.
– Успокойся. Теперь тебе ничто не грозит. Но я хочу знать, откуда у тебя он.
Он вздохнул, на мгновение закрыл глаза:
– Обалдеть! Впервые мне попалось что-то стоящее, а я этому совсем не рад. Украл его. У одного парня в белом балахоне.
– Из Святых братьев очищения?
– Да.
– Я жажду подробностей.
– Помнишь, я рассказывал, как лишился своей повозки? В тот же вечер меня сцапали четверо в этих белых тряпках и капюшонах. Побили маленько, но без злобы. Я притворился немощным и к тому же хромым, так что они меня даже связывать не стали. Хотя, конечно, основная причина была в том, что ублюдки оказались довольно пьяны, а поэтому несколько безответственны к пленникам.
– Сколько вас было?
– Трое. Все дали деру, как только представилась такая возможность. Они даже и не гнались за нами особо. К ночи я вернулся, потому что моя сумка осталась в их лагере. Ну, я походя и эту штуку спер. Решил, что мне пригодится больше. Я ж не знал, что это настоящий кинжал. Вот дурак! – Жильбер хлопнул себя по лбу. – Они же трындели об особом госте из Арденау, которого в субботу ждет огонь во славу Господа! Нас должны были поджарить там же.
– Где собираются провести аутодафе?
– Ты знаешь, мне было как-то не до того, чтобы выяснять подробности у этих пьяных задниц. Я был уже рад, что удалось уйти целым.
– И они не говорили, куда собираются вас везти?
Тот встал, отряхнул короткие штаны:
– Ты мне чуть горло не раздавил.
– Этот выжига пытается выклянчить денег, – перевел Проповедник. – Слушай! Отвесь ему пинка, он все быстренько расскажет.
Но я пошел более простым путем и достал из кошелька несколько монет разного номинала:
– Уверен, это послужит тебе не только хорошей компенсацией, но и позволит освежить память.
Он с достоинством принял плату, проверил каждую из монет на зуб и только после этого задумчиво произнес:
– На самом деле, один из них, жирдяй в простыне, радовался, что бургграф оказал покровительство их шайке и они больше не голодают.
– Людвиг! Он, кажется, говорит о той паскуде, чьи люди сожгли деревню. – Проповеднику пришла в голову та же мысль, что и мне.
Флерд. Вот кто был мне нужен.
Я снова ехал по лесу, и Проповедник, не поспевающий за лошадью пешком, расположился на крупе. Удивительно, но он не пытался меня разубедить. Понимал, что, когда речь касается жизни другого стража, уговоры абсолютно бесполезны.
Мое решение помочь незнакомцу из Братства отдаляло меня от Гертруды и более важного дела, которое ждет в кантоне Ульс. Но я не мог оставить одного из нас, не попытавшись его спасти.
– Мне интересно, как ты собираешься это провернуть? Сейчас всех чужаков видно за лигу. Они там наперечет. Люди новоявленного бургграфа, а еще сектанты, да жители замка. Ведь мы едем в замок?
– Правильно. Он недалеко от границы. А насчет того, как провернуть… буду действовать по обстоятельствам. Те, кто служат господину, не обязательно знают в лицо балахонников или друг друга. Нам везет. Флерд завоевывает земли и присоединяет к себе людей из стана противника. Его силы, как говорят, растут каждый день. Всегда есть новички, которых раньше никто не видел.
