Это были не те, кто собирался грабить и убивать.
– Она тебя не сдаст? – забеспокоился старый пеликан.
– После того как предупредила? Не думаю.
– Ну да, пожалуй, – согласился он. – Кажется, ей позарез надо поговорить со стражем. И что? Ты собираешься околачиваться здесь, в то время как Гертруда тебя ждет в кантоне Ульс?
– Проповедник, из тебя выходит не слишком хороший манипулятор. Меня на такую неказистую уловку не поймать.
– Попробовать стоило. Вот лезешь ты туда, куда тебя никто не просит!
– Моя совесть просит. И долг стража.
– Долг? Ха! Господни милости! Да ты еще более вымирающий вид, чем некоторые из иных существ! Тебе же не шестнадцать лет. Пора избавляться от… какое там слово… патетики, Людвиг.
– Я более чем избавлен от нее. Настолько сильно, что ищу любой способ, чтобы привнести ее в свою жизнь.
– Жизнь, за которую в наше адское время никто и медной монетки не даст!
Делать мне было нечего, так что следующий час мы занимались глупой беззлобной пикировкой. Я то и дело поглядывал на хутор, но всадники не уехали. Наконец из дома вновь вышла женщина, держа в руках корзинку, направилась к деревьям, по пути несколько раз оглянувшись.
Меня она не видела, войдя в лес ярдах в двухстах от того места, где я прятался. Я нагнал ее на маленькой просеке, появившись неожиданно из густой листвы, вновь напугав. Она отшатнулась, уронив тяжелую корзину, затем узнала меня.
– Вы один?
– Кто эти люди? – вместо ответа спросил я.
– Они служат новому барону. Это его лес и земли. Приехали сюда за едой.
– Защищают вас в обмен на продукты?
– Да. Вам лучше не попадаться им на глаза.
– Не собираюсь этого делать.
– Вы голодны?
Она стала доставать из корзинки еду – крынку молока, четвертинку свежего хлеба, куриное мясо и вареную репу.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Луиза, господин.
– Я Людвиг. Расскажи мне о темной душе, от которой ты спасалась, Луиза.
Она вздрогнула:
– Вы знаете?!
– Я видел, как ты закапывала курицу.
– Только нашему священнику не говорите! – взмолилась она. – Он не одобряет такого и обязательно накажет. Отец Георг считает, что против зла поможет лишь молитва. Но она не помогает!
Разумеется. Темная душа – не адское создание. Молитва ее не остановит.
– Не бойся, – пообещал я. – Расскажи, что ты знаешь.
– Стали умирать дети. – Лицо у женщины было испуганным. – Две недели назад. Погибали все в полдень, их находили бледными и с выпученными глазами.
– Сколько смертей?
– Четыре. Это не похоже на болезнь. Думали, что ведьма, но у нас такого сроду не было. Все всех знают. И молитвы отца Георга не помогают. Вот я и подумала о темной душе.
– Ты говорила об этом с другими жителями?
Она горячо кивнула:
– Да. Люди напуганы, но верят священнику, а не мне. Две семьи уехали к замку барона, от греха подальше, а мне деваться некуда. Бабка когда-то говорила, что курица может спасти от беды.
– Умная у тебя бабка. До того как это началось, кто-нибудь из ваших умирал?
– Нет.
– Чужие люди появлялись?
Женщина неохотно кивнула:
– Было несколько путников с юга, убегавших от мора. Люди барона поймали одного недалеко отсюда. Привезли и целый день допрашивали, считая его соглядатаем господина Флерда.
– Человека убили?
– Повесили на лесной дороге, запретили снимать. Потом уж наши мужики его стянули, боясь, что выйдет что-нибудь плохое, и закопали там же.
– Место показать сможешь?
Она с сожалением покачала головой:
– Нет, господин. У меня ребенок, и уже надо возвращаться, пока соседи не хватились. Это по той дороге, что они прискакали. Возле дуба. Он единственный у нас, не ошибетесь.
– Как далеко отсюда до равнинных кантонов?
– Если на лошади, то полтора дня, вон в ту сторону. По лесной тропе до старой мельницы, а там уж и Вельницкий тракт будет.
Она оставила еду и корзинку и ушла поспешно, едва ли не бегом. Проповедник прочистил горло и взмолился:
– Обещай мне! Ты проверишь мертвеца, а затем пойдешь своей дорогой. И не важно, есть на хуторе темная душа или нет.
– Друг мой. Не требуй от меня того, что я не могу сделать, – попросил я его, и он лишь ругнулся.
Я, оставив лошадь, пошел пешком, двигаясь вдоль дороги. Проповедник не стал следовать за мной.
